"Ричард Генри Дана. Два года на палубе (1840) " - читать интересную книгу автора

восемь, а то и по девять узлов, и мы надеялись покрыть за двадцать четыре
часа то самое расстояние, которое во время рейса на север заняло у нас почти
три недели. Ветер дул с такой силой, что, окажись он встречным, вполне мог
бы сойти за шторм. Мы буквально пролетели мимо мыса Консепсьон, а когда
подошли к островам Санта-Барбары, несколько поутихло, но все же мы отдали
якорь на нашем прежнем месте менее чем через тридцать часов после выхода из
Монтерея.
Здесь все оставалось почти без изменений - просторная, совершенно
пустынная бухта, гремящий прибой, обрушивающийся на отлогий берег, белая
миссия, темный городок и высокие безлесные горы. Мы опять приготовились к
зюйд-остам: якорный канат с дуплинем, якорь с буйрепом, на парусах взяты
рифы. Нам пришлось оставаться здесь около двух недель, занимаясь разгрузкой
товаров и временами, когда прибой был не слишком высок, погрузкой шкур. Но
дел здесь было вполовину меньше по сравнению с Монтереем. Что касается
нашего брата матроса, то для нас сам город мог бы с таким же успехом
располагаться в центре Кордильер. Бриг стоял в трех милях от берега, да еще
добрая миля отделяла город от моря, и поэтому мы почти не бывали там. Время
от времени мы доставляли на берег кое-какие товары, которые индейцы грузили
на большие неуклюжие повозки на грубо сработанных из цельного куска дерева
небольших колесах, запряженные волами, причем дуга ярма почему-то лежала
сверху, на бычьих шеях, вместо того чтобы быть прикрепленной снизу. А
привозимые этими же индейцами шкуры мы переправляли на судно "калифорнийским
способом". К этому мы уже привыкли и немного осатанели, ибо подобное занятие
даже у самых выносливых рано или поздно вызывает ожесточение.
Шкуры привозят уже высушенными; чтобы они не сморщивались, сразу после
снятия по краям в них прорезают отверстия, затем растягивают на кольях и
сушат на солнце. Потом их сгибают пополам обычно вдоль, шерстью внутрь,
отвозят на берег на мулах или в повозках и складывают в кучи выше уровня
полной воды. Тут наступает наш черед - мы громоздим их себе на головы и
тащим по одной, а то и по две, если они небольшие, бредя по воде к шлюпке,
которая стоит на верпе за полосой прибоя. Все мы обзавелись плотными
шотландскими шапочками для предохранения головы, ибо очень быстро убедились,
что "работа головой" - единственный пригодный способ погрузки в Калифорнии.
И не только из-за высокой волны, чтобы не замочить шкуру, но также и потому,
что шкуры эти по тяжести и твердости не уступают доскам, и способ этот
оказался приемлемым для нас. Некоторые пробовали приспособиться по-другому,
утверждая, будто переноска груза на голове - это работа для негров, но в
конце концов все равно возвращались к старому способу. Самое сложное в этом
деле - положить шкуру на голову. Сначала ее надо поднять с земли, а
поскольку она весит немало и по ширине достигает размаха рук, ее легко валит
ветром, и нам постоянно приходилось воевать со своей ношей. Я нередко
смеялся над своими товарищами, а те - надо мной, когда, бывало, пытаясь
взгромоздить на голову большую шкуру, мы не удерживались на ногах и валились
на песок. К тому же капитан утяжелил работу, ссылаясь на то обстоятельство,
что, дескать, по-калифорнийски полагается таскать сразу по две штуки, и мы,
не желая отставать от других, делали так в течение нескольких месяцев.
Однако же, когда нам довелось встретиться с моряками других "шкурных
посудин", мы узнали, что по две никто не носит, и "сбросили" лишнее, чем
несколько облегчили себе жизнь.
Когда наши головы попривыкли к тяжестям и мы научились истинно