"Ричард Генри Дана. Два года на палубе (1840) " - читать интересную книгу автора

в общем они воспринимались как обычные тяготы морской жизни, которые мужчина
переносит без жалоб и выражения неудовольствия, - если бы не та
неопределенность, чтобы не сказать хуже, относительно длительности нашего
плавания. На этом маленьком судне с немногочисленной командой, находящемся у
полудикого побережья на самом краю земли, нам предстояло находиться
неопределенно долго, во всяком случае не меньше двух или трех лет. При
выходе из Бостона мы считали, что плавание продлится восемнадцать месяцев,
от силы два года, однако, оказавшись в Калифорнии и лучше узнав, как обстоят
дела, выходило, что из-за малого поступления шкур, количество которых год от
года сокращалось, нам потребуется не менее двенадцати месяцев, чтобы
заполнить свои трюмы. К тому же мы должны были обеспечить грузом большое
судно, принадлежащее нашей фирме (то есть действовать в качестве тендера) и
ожидавшееся в скором времени на побережье. Слухи об этом судне просочились в
команду от капитана и старшего помощника, однако до самого прибытия на
побережье мы считали их "баснями", но они подтвердились - это явствовало из
писем, доставленных нами же для агента. Другое судно, "Калифорния", плавало
здесь уже около двух лет, собирая груз, и сейчас находилось в Сан-Диего,
откуда и должно было выйти через несколько недель домой. Нам надлежало
собрать все шкуры, какие только было возможно, и доставить их в Сан-Диего;
там они и должны были дожидаться другого судна, которое вмещало до сорока
тысяч штук, и на нем отправиться в Бостон; только после этого мы могли
собирать собственный груз. Перспектива в самом деле была мрачная. "Лагода",
судно меньшее по сравнению с "Калифорнией", набирала свои тридцать одну или
тридцать две тысячи два года, а нам предстояло заготовить сорок тысяч, не
считая собственного груза, то есть еще двенадцать - пятнадцать тысяч. К тому
же поползли слухи, что шкур становится все меньше и меньше. Новое судно,
ставшее для нас призраком пострашнее "Летучего Голландца", уже обрело
реальность, стало известно даже его название - по слухам, это было судно
"Элерт". Когда мы вышли из Бостона, там как раз ожидали его прихода в
ближайшие месяцы. Теперь уже у нас не было никаких сомнений, и дела наши,
судя по всему, были совсем плохи. Поговаривали о трех-, даже о четырехлетнем
плавании. Старые матросы утверждали, что уже не увидят Бостона и сложат свои
кости на Калифорнийском берегу. В довершение всего у нас было недостаточно
запасов для столь длительного плавания, а одежда и все необходимое стоили
матросу здесь в три-четыре раза дороже, чем в Бостоне. Подобные
обстоятельства, тяжелые для всей команды, были особенно плохи для меня,
поскольку я не намеревался быть всю жизнь моряком, а хотел провести на судне
лишь восемнадцать месяцев и уж, во всяком случае, не более двух лет. Три или
четыре года сделают из меня законченного морского волка, как по воззрениям,
так и по привычкам, душой и телом, как говорится, nolens volens - хочешь -
не хочешь, а все мои сверстники в колледже настолько опередят меня, что о
дипломе и профессии мне нечего будет и помышлять. Поэтому я уже приготовился
к тому, что вопреки желаниям мне, вероятно, все же придется стать моряком, и
тогда пределом моих стремлений будет место капитана на торговом судне.
Не говоря уже о длительности плавания и суровой жизни на лоне природы,
нужно заметить, что мы были далеко от дома, одни на почти безлюдном берегу,
в стране, где не правят ни закон, ни Евангелие, где матросы находятся в
полной зависимости от капитана, где нельзя обратиться с жалобой даже к
американскому консулу. Мы потеряли всякий интерес к нашему плаванию, а груз,
который собирали для других, сделался нам совершенно безразличен. Мы