"Ричард Генри Дана. Два года на палубе (1840) " - читать интересную книгу авторавозник спор, кто первым пустит чашу по кругу - новички или старые
калифорнийские волки. В конце концов дело решилось в пользу последних, и начались возлияния. Поскольку народа было немало (в том числе несколько "отирал", забежавших в кабак воспользоваться матросской щедростью), а вино было по реалу за стакан, то, естественно, это не могло не проделать изрядную дыру в карманах угощающих. Потом подошла очередь нашего брига, и мы со Стимсоном, торопясь вырваться на свободу, хотели было заказать угощение первыми, но не тут-то было. Как оказалось, и в этом соблюдается строгий порядок - сначала угощают старые матросы, которые не позволят, чтобы их обходили какие-то юнцы. Поневоле (bon grй mal grй) нам пришлось ждать своей очереди, хотя мы и испытывали опасения, во-первых, опоздать к своим лошадям, а во-вторых, набраться лишнего, ибо пить надо всякий раз, и, выпив с одним, нельзя отказать другому, не оскорбив его. Наконец наступил и наш черед, и, исполнив все надлежащие формальности, мы все-таки сбежали и стали бродить между домов, надеясь нанять лошадей, чтобы осмотреть окрестности. Сначала наши поиски не имели успеха, все местные жители - эти бездельники - тянули лишь свое обычное "кто знает?"; так у них принято отвечать на все вопросы. Но наконец мы повстречали мальчугана-канаку с "Аякучо", который прислуживал капитану Вильсону; он знал, что нужно сделать, и вскоре для нас были готовы две оседланные лошади. Мы могли распоряжаться ими в течение дня всего за один доллар, а вечером даже добраться верхом до берега. В Калифорнии лошади - самый дешевый товар. Прекрасные животные стоят не дороже десяти долларов, а те, что похуже, идут за три или четыре. Беря лошадь напрокат, вы платите только за седло и за труд изловить ее. Главное - возвратить в целости и сохранности сбрую, о обветшалое пресидио, стоявшее на возвышении неподалеку от селения. Как и все прочие форты, он имел форму открытого квадрата и находился в полуразрушенном состоянии, за исключением одного крыла, где помещался комендант со своим семейством. Пушек было всего две - одна заклепанная, другая без лафета. Весь гарнизон состоял из дюжины оборванных и полуголодных парней, и нам рассказали, что далеко не у каждого из них был мушкет. Ниже напротив форта раскинулось крошечное селение - около сорока потемневших хижин и три-четыре выбеленных дома, которые принадлежали gente de razуn. Этот городок был вдвое меньше Монтерея или Санта-Барбары, и, кажется, в нем ничего не производили и не продавали. От пресидио мы поскакали к миссии за три мили от города. Почвы здесь песчаные, и вокруг не было ничего похожего на деревья, зато повсюду обильно росла зеленая трава. Попадалось также множество кустарников и прочих зарослей. С удовольствием проехав мили две, мы увидели белые стены миссии и, переправившись через небольшой ручей, подъехали к ней. Миссия была построена из необожженного кирпича и оштукатурена. Ее облик, несомненно, производил впечатление: несколько уродливых построек, соединенных друг с другом и выстроенных прямоугольником, над ними возвышалась церковь с пятиглавой звонницей, с большими колоколами и огромными ржавыми крестами. Тут же прилепились два-три десятка хижин, сооруженных из соломы и веток. В хижинах жили индейцы, работавшие на миссию и пользовавшиеся ее покровительством. Через ворота мы въехали на открытую площадь, где царила мертвая тишина. С одной стороны от нас была церковь, по другую - ряд высоких строений с зарешеченными окнами. Третью сторону занимали более мелкие постройки, или службы, четвертую составляла лишь высокая стена. Мы не могли обнаружить |
|
|