"Ричард Генри Дана. Два года на палубе (1840) " - читать интересную книгу авторана берегу и которые, если не считать помощника, француза Николя и юнги,
составляли все здешнее население. Естественно, я исключил из этого числа собак, составлявших, однако, немаловажную часть нашей колонии. Они были завезены сюда на первых же судах, с тех пор сильно размножились и стали сильным народцем. Когда я жил на берегу, их насчитывалось около сорока и, вероятно, столько же, если не больше, каждый год тонуло, бывало убито и прочее. Эти собаки выполняют полезную работу сторожей - местные индейцы боятся появляться на берегу ночью, ибо невозможно приблизиться к складам даже на полмили, не вызвав всеобщего переполоха. Патриарх собачьей колонии, старик Сэйчем (так называлось судно, на котором его привезли), околел в преклонном возрасте как раз во время моего пребывания на побережье и был достойно похоронен. Из остальной живности можно отметить нескольких свиней и кур. Все они, подобно собакам, держались вместе, хотя и кормились на тех складах, к которым принадлежали. Не прошло и нескольких часов после того, как я сошел на берег, а "Пилигрим" скрылся из виду, как раздался крик: "Парус!", и из-за мыса показалась маленькая бригантина. Она обогнула его и стала на якорь. Это был мексиканец "Фазио", виденный нами в Сан-Педро. Теперь он собирался выгрузить на берег привезенное сало, проверить его, сшить новые мешки, погрузить все обратно в трюм и уйти из Калифорнии. Мексиканцы соорудили на берегу небольшую палатку и принялись за работу. Происшедшая перемена придала разнообразие нашему обществу, и мы провели много вечеров в их палатке среди вавилонского столпотворения английского, испанского, французского и канакского языков, и все же умудрялись понимать и подбирать нужные всем слова. заготовителя шкур. Чтобы дать читателю ясное представление об этом, надо полностью описать все, что происходит со шкурой, начиная с того момента, когда ее содрали с вола, и вплоть до погрузки в трюм. После того как шкура отделена, в ней по краям делаются проколы, и ее растягивают кольями для просушки. Таким образом кожа не сморщивается. Когда шкуры высушены на солнце и сложены пополам шерстью наружу, их грузят на суда в разных портах побережья и доставляют на склады в Сан-Диего, а там складывают в кипы на открытом воздухе. Вот тут и наступает черед обработчиков. Сначала производится вымачивание шкур. При наступлении малой воды их переносят на приливную полосу и связывают веревками в небольшие кипы, которые затем затопляются приливом. Каждый день мы вымачивали по сто пятьдесят штук - по двадцать пять на брата. Вымачивать надо не менее сорока восьми часов, после чего шкуры отвозят на тачках к чанам с очень крепким рассолом, который получают, засыпая большое количество соли в морскую воду. В рассоле шкуры отлеживаются еще сорок восемь часов. Здесь они по-настоящему пропитываются солью, ибо первое вымачивание в морской воде служит лишь для размягчения и очистки. Затем их выдерживают в течение суток на помосте, а потом тщательно растягивают кольями на земле шерстью наружу, чтобы они равномерно высохли и сделались гладкими. Пока шкуры мокрые и податливые, мы срезали ножами все оставшиеся на них куски мяса и сала, от которых может загнить весь груз во время многомесячной перевозки в трюме, а также уши и флипперы - неровности по краям, мешающие плотной укладке в трюме. Это самое трудное дело, так как срезать надо очень умело, чтобы не повредить кожу. На все уходило немало времени, поскольку вшестером мы должны были ежедневно |
|
|