"Ричард Генри Дана. Два года на палубе (1840) " - читать интересную книгу автора

город. Вернулся с "полным грузом" бобов, огурцов, груш, арбузов и прочих
плодов, которыми меня снабдила молодая женщина - владелица богатого огорода.
Узнав, что я с американского судна и что мы нуждаемся в провизии, она щедро
одарила меня этими деликатесами, после чего мы жили недели две словно
бойцовые петухи на откорме и вдобавок позволяли себе то, что моряки называют
"коечной вахтой", а именно не поднимались с постелей до тех пор, пока не был
готов завтрак. Несколько дней я перебирал содержимое моего сундучка и латал
износившуюся одежду, так что навел в своем хозяйстве полный порядок. Потом
занялся "Руководством по навигации" Боудича, которое всегда держал при себе.
Большую часть этой книги я уже прочел раньше, а теперь тщательно изучил ее
от начала до конца еще раз, выполнив и все упражнения. После этого я
совершил набег на Шмидта и прочитал все его наличные книги. Недостаток в
чтении был столь велик, что любая книжонка, даже сказка для самых маленьких
детей или половина рваного морского альманаха, представляла собой настоящее
сокровище. Например, за один день я прочел от корки до корки собрание
анекдотов и получил удовольствие не меньшее, чем от хорошего романа. А когда
уже казалось, что все запасы иссякли, я обнаружил у Шмидта на самом дне его
сундучка годвиновский роман "Мандевиль" в пяти томах. Мне никогда не
приходилось читать это сочинение, но после всего переваренного мной хлама
одного имени автора было достаточно, чтобы увидеть в найденной книге
бесценную жемчужину. Я с жадностью ухватился за добычу и в течение двух
суток вставал ни свет ни заря и читал до самого захода солнца, почти пьянея
от наслаждения. Без преувеличения могу сравнить это с чувством путника,
припавшего к источнику посреди пустыни.
Но от возвышенного до смешного, а в моем случае от чтения "Мандевиля"
до обработки шкур, всего один шаг ибо
в среду, 18 июля с наветра появился "Пилигрим". Пока он входил в
гавань, мы успели заметить, что его внешний вид значительно преобразился.
Короткие брам-стеньги были подняты, булини сняты (за исключением нижних
парусов), с нижних реев сняты четвертые бугели, а с фок-мачты - брам-салинг,
многие блоки пустовали, и по-новому был проведен бегучий такелаж. Словом,
все сильно переменилось. Какой-то новый голос отдавал команды, а на юте
появилось новое лицо - низкорослый смуглый человек в зеленой куртке и
высокой кожаной шляпе. Все эти перемены произвели на берегу величайшее
возбуждение, и мы с нетерпением ожидали, когда спустят шлюпку, чтобы узнать
обо всем в подробностях. Наконец якорь был отдан, паруса убраны, шлюпка
подгребла к берегу, и мгновенно разнеслась новость, что ожидавшееся
бостонское судно уже в Санта-Барбаре, и капитан Томпсон принял на нем
команду, поменявшись с капитаном Фоконом, который перешел на "Пилигрим". Это
и был тот самый человек в зеленой куртке. Шлюпка сразу же пошла обратно, не
дав нам времени на дальнейшие расспросы, и пришлось дожидаться вечера, когда
мы взяли ялик, лежавший на пляже, и отправились на "Пилигрим". А когда я
наконец вступил на борт старого брига, меня подозвал второй помощник и
вручил адресованный мне большой пакет с пометкой: "Судно "Элерт". Его-то я и
дожидался, но тем не менее сумел сдержать свои чувства и не открыл сразу, а
сделал это только на берегу. Я нырнул в кубрик и увидел все ту же компанию,
чему немало обрадовался. Тут же последовали многочисленные вопросы о
новоприбывшем судне, о последних известиях из Бостона и многом другом.
Стимсон тоже получил письма, но ничего примечательного в них не сообщалось.
Все единогласно решили, что "Элерт" превосходное судно: