"Д.С.Данин. Нильс Бор " - читать интересную книгу автора

Письмо шведскому другу, второе из трех писем той недели -- между 31 января и
7 февраля, -- вводит в игру промежуточную дату -- 5 февраля.
В Швецию он писал Карлу Усену, молодому профессору физики Уппсальского
университета. Их дружба началась поздним летом 11-го года. В Копенгагене
происходил конгресс скандинавских математиков, где Усен и Харальд Бор
выступали с докладами. Нильс их слушал. Усен был ненамного старше братьев --
сразу перешли на "ты". А потом на имя Нильса пришло письмо из Уппсалы:
"...Знакомство с вами обоими было одним из самых больших моих
приобретений за время конгресса. Думаю, что оно будет иметь важное значение
для всей моей жизни. Я многое узнал от тебя и еще многое узнаю. Я буду
всегда следить за твоими успехами с неостывающим интересом..."
Минувшие полтора года убедили Бора, что это правда. Он посылал Усену
свою диссертацию, и тот встретил ее с живым пониманием. Они переписывались.
А ныне, в первых числах февраля 13-го года, какие-то дела привели Бора на
день-два в Уппсалу. И он подробнейше рассказывал другу о теперешних своих
исканиях. И был так словоохотлив, что потом шутливо просил прощения за это:
"Надеюсь, что я не слишком утомил тебя моей болтовней". Он успел рассказать
все, что имел в запасе. Меж
тем достоверно известно -- из позднейшего письма Карла Усена, что
никаких новостей, сверх программы его Памятной записки, у Бора в Уппсале еще
не было.
Значит, нечто крайне существенное, что случилось на той неделе,
произошло ПОСЛЕ его возвращения из короткой поездки в Швецию. Но ДО 5
февраля, когда он написал Усену: "Боюсь, я должен поторапливаться". От
Уппсалы до Копенгагена день езды. Если 1 и 2 февраля Бор провел там, то
раньше 3-го он вернуться не мог. Так сужаются рамки поворотного события:
очевидно, оно имело место между 3 и 5 февраля 1913 года.
Однако что же в конце концов произошло?
Да словно бы ничего особенного. Маленькое событие. Но оно привело к
непредвиденному рождению, казалось бы, совершенно абсурдной физической
теории с неисчислимыми последствиями. И какими! Одно из них ознаменовало со
временем конец КЛАССИЧЕСКОГО ПОНИМАНИЯ ПРИЧИННОСТИ. Другое - начало АТОМНОЙ
ЭРЫ.
5
Между 3 и 5 февраля 1913 года в историю физики на минуту заглянул
товарищ Бора по студенческим занятиям -- Ханс Мариус Хансен. Он был на год
моложе Бора. Близкая дружба их не связывала. Однокашники --i не более того.
Даже среди толпы, запрудившей коридор у дверей аудитории No 3, когда в мае
11-го года Бор защищал диссертацию, Хансена не было видно: месяцем раньше он
уехал в Германию -- стажироваться у спектроскописта Фохта. Около полутора
лет, проведенных в Геттингене, сделали его знатоком спектроскопии. Он
появился в Копенгагене вновь почти одновременно с Бором -- поздним летом
прошедшего года. И оказался в той же роли, что Бор: он стал ассистентом, но
не в университете, а в лаборатории Политехнического института. И потому их
встреча была, по-видимому, чистой случайностью.
Те февральские дни еще раз одарили Бора чужой отзывчивостью. Щедрая
выпала неделя: к новозеландцу, шведу и венгру присоединился наконец датчанин
-- земляк, работающий рядом. Бор говорил, что Хансен оказался тогда в
Копенгагене "единственным физиком, которому интересны были эти вещи". И
снова Бор пересказывал эти вещи -- снова разворачивал свою программу; объяснение