"Софрон Петрович Данилов. Бьется сердце (Роман) " - читать интересную книгу авторафартуком, глядела на него из угла.
- Говори! - Всеволод словно кляп из горла вытолкнул. - Что с избой? - С избой-то? - Михалев в замешательстве повёл рукой. - Пожар это... Что кузня, что изба - полыхнуло... Думали, и сами займёмся по соседству. - Отец где? - Погоди, успокойся. Всеволод схватил соседа за плечи, притянул к себе: - Слышь, Михалёв! И словно вырвал из него: - Отца твоего... Николая Савеловича... белые... - А мама? - Обоих. Он упал головой на стол, не сняв котомки с плеч. Как когда-то его отец. Сосед с соседкой молча стояли в отдалении. - ...Как отступили ваши, тут же они и явись. Карательный отряд Красильникова, слыхал, поди... - рассказывал Михалёв позже. - Архиповских сынков помнишь, Филю и Костю? Они это... Всех показали, кого ты тогда в ревком выбирал. У кого сыновья с красными или ещё что. Суд устроили. Да какой там, право, суд! Истребили до одного, а избы подожгли. Думал, наша вот-вот займётся, сгорим заодно... - Да мои же не ревкомовцы! Никто ведь они! - А сам ты? Вот то-то!.. Видать я не видывал, но люди говорили. Как повели их на расстрел, Савелович, отец твой то есть, на деревяшке своей скок да скок... Они для смеху костылёк у него выбей... Закричал он Тут его и... до места не довели... Что-то делал он в школе. С кем-то беседы вёл, однажды даже в застолье его затянули - с прибытием и погибших помянуть. Но всё как в дурном сне. "Сева вам припомнит!" Будто сам, своими ушами слышал это однажды, так явственно кричит отец: "Сева вам припомнит!" Не стало жизни в родном селе. В один из дней, не выдержав, он сунул браунинг в карман шинели, и чтобы не дать себе передумать, почти бегом - к архиповской усадьбе. Знакомые ворота со следами коровьих рогов распахнул ударом ноги. Было известно, что Филя с Костюном дали тягу на восток, бежали с последними колчаковцами. Но в глубине души всё равно таилась надежда: а вдруг? Вдруг они не захотели далеко, околачиваются по здешним чащобам? Представилось: он нагрянул, а они дома как раз, пожаловали обогреться. Нагрянул, распахнул ворота, а они перед тобой, нос к носу - Филя или Костя! Он постоянно думал о них, и потому ненавистные морды архнповских сынков представлялись Всеволоду явственно, до волоска в бороде. Когда всходил на крыльцо, он был уже совсем уверен: тут они. Пальцы на браунинге свело, как судорогой. Всю обойму, до последнего патрона в ненавистные хари, в упор, рта бы не дал им раскрыть! Но встретил Всеволода один Архипов-отец. Никого больше не было в этом доме, когда-то таком шумном. Много воды утекло с тех пор, как маленький Севка Левин батрачил у старика. За эти годы Архипов обрюзг, оплешивел, на его мятом лице блуждала непонятная, незнакомая улыбочка. Уж не тронулся ли старый живодёр? - |
|
|