"Софрон Петрович Данилов. Бьется сердце (Роман) " - читать интересную книгу автора

сказал.
В коридоре загрохотало, вал ребячьих голосов докатился до учительской.
Нахов так резко захлопнул дверь за собой, будто ушёл от преследователей.
- Ох-ох... - грохнул он, тяжело отдуваясь. - Едва не растерзали
дорогого своего учителя башибузуки. И знаете из-за чего? - Нахов явно
обрадовался, что в учительской есть с кем перемолвиться. - Не представите!
Из-за образа парторга Толбонова! - Назвал известную книжку. - Было бы из-за
чего рога ломать! Скажу, по секрету, образ этот - весьма откровенная
книжная липа, ни живой кровинки. Но я учитель как-никак, обязан воспитывать
уважение к литературе... Я и покриви душой, - мол, хоть сам по себе
Толбонов и не удался, но его роль в произведении... и тому подобное. Тут
они меня и взяли в оборот! Разве такой пустозвон, кричат, достоин
называться парторгом? Вот, друг мой Аласов, какой строгий народ у нас
растёт. Даже за такой, в общем, малый грех, как пустозвонство...
- Ну, положим, пустозвонство не малый грех, - улыбнулся Аласов.
- Вы так думаете? - Нахов посмотрел на него серьёзно - куда серьёзней,
чем того требовал их разговор. - Думаете, Толбонова надо было критиковать?
Но Аласов не стал углубляться в литературную проблему.
- Василий Егорович, - сказал он. - Есть у меня к вам серьёзный
разговор. Как раз насчёт десятого.
- Ну, пожалуйста.
Нахов тростью доетал с вешалки фуражку и положил её на колени, как бы
говоря - побеседовать можно, но на долгие разговоры не рассчитывайте.
- Мне, Василий Егорович, хотелось бы узнать поподробней историю
класса...
- Так это к завучу или к директору.
- Помогите как товарищу. Меня ведь не просто летопись интересует, вы
понимаете. Не сочтите за лесть, Василий Егорович, но мне думается, что
только ваши уроки в этом классе и проходят с полной отдачей.
- Вы уверены, что с полной? Не знаю, не знаю... Есть на этот счёт и
другое мнение. Почему, говорят мне, на твоих уроках только и слышишь споры
да дебаты - у нас школа или дискуссионный клуб? А между прочим, ещё с
древности известно, что спор - не обязательно ругачка да смута. В споре -
истина, в споре мировоззрение оттачивается, приходит умение ясно выражать
мысль! Знает это всякий, да мало знать. Впрочем, что же я... Вам ведь надо
о десятом... Только от меня вам помощи будет немного. Голый практик, рублю
сплеча. Ещё куда ни шло, могу вам факты... А вы уж сами их осмыслите.
За окном в саду промелькнули головы, донеслись голоса. Аласов
отвернулся, чтобы не смотреть туда.
Нахов полулежал на диване, выставив вперёд ногу с протезом, -
нескладный, большеголовый человек, очень усталый. Виски густо посеребрены.
Едва ли он намного старше Аласова, а уже живот. Из-за протеза, надо думать,
мало двигается. Протянул Аласову портсигар.
- Не курите? Ну, и правильно, не курите. Я уже взрослым мужиком на
фронте выучился. С тех пор каждую неделю бросаю. Да... Так вот вам история.
Класс был как класс: успеваемость прочная, на производственной практике
завоёвывает вымпел. И вдруг - этот случай. Прямо сказать, гнусный...
Нахов провёл рукой по ёжику на голове, прикурил от одной папиросы
другую.
- Была у нас некая особа, Клеопатрой Ксенофонтовной звали. Тоже вроде