"Софрон Петрович Данилов. Бьется сердце (Роман) " - читать интересную книгу автора

проговорилась потом: червонец-то в другом месте нашёлся. С мужем, доктором
своим, Клеопатра всю ночь проскандалила. Он ей: "Откройся, как было,
попроси прощения", а она: "Ты что, позора моего хочешь?" И пошла себе
Клеопатра дальше следить по школам, как навозная муха по стеклу. А ведь в
школе сволочь с дипломом - это, знаете ли, страшно. Мальчишки первые дни
ждали, надеялись, что кто-то их защитит, разберётся в несправедливости.
Ведь им в школе день и ночь внушают: в нашем обществе правда непременно
восторжествует. Нет, на сей раз не восторжествовала. К нашему великому
стыду и позору! Думаете, они не узнали, о чём проболталась домработница?
Думаете, возня вокруг Нахова осталась тайной для них? А Макар Жерготов,
который первый крикнул: "Нет у вас права школьников обыскивать", - тот и
вовсе исчез из школы. Заболел, отстал, якобы сами родители настояли, чтобы
парень шёл работать, в райцентре в какой-то сапожной артели ему место
нашли, а учится в вечерней... Способный малый был, в отличниках ходил.
Получается: сказал человек правду и пострадал за неё. Для класса это как
рыбья кость в горле. Саднит, не забудешь о ней. Ждали справедливости и
дождались. Тогда и начали бороться за правду сами, пошла "холодная война" с
учителями. На старое напласталось новое, как снежный ком с горы. Пестрякова
вскоре отказалась от классоводства, поставили Кылбанова. И тот полетел.
Понимаете теперь, коллега, в какую вы кашу попали? Человек новый, да шишки
в вас будут лететь старые, хорошо вызревшие! - в голосе Нахова прозвучала
злорадная нотка. - А меня уважают - тут ничего удивительного, на
сегодняшний день я единственный из учителей, кто по их сторону баррикад.
Держу с ними оборону против Пестрякова и иже с ним!
- Против Пестрякова и иже... - в задумчивости повторил Аласов. -
Против Пестрякова... опытного педагога, заслуженного учителя республики...
Нахова словно стёганули.
- Заслуженного! Республики! Как вас прикажете понимать? Моська лает на
слона?
- Да нет, не об этом я...
- Впрочем, мне наплевать, о чём вы. Извините, нет времени вникать. Вы
меня спросили - я вам откровенно рассказал. А уж верите или не верите -
ваше дело... Только одно замечу - не обольщайтесь званиями. Будьте здоровы!
Нахов рывком, забыв о своей ноге, попытался встать, но тут же со
стоном повалился на диван. Побледневшее лицо его несколько минут оставалось
неподвижным, затем стало розоветь. Нахов вздохнул, наотмашь отёр лоб:
- Отпускает вроде...
Достал из кармана пузырёк, добыл пилюлю, бросил в рот.
- Плох становлюсь. Помоложе был, не замечал протеза. А теперь слабну.
Хоть в архив сдавай Нахова. Чтобы перестал наконец путаться в ногах у
заслуженных...
Аласов, будто сам испытывая его боль, помог Нахову встать, подал
упавшую палку.
- Где вас так, Василий Егорович?
- Ногу-то? Западная Украина, февраль сорок четвёртого. Какая-то
деревушка, и названия не запомнил...
- Западная Украина, сорок четвёртый? Я же там воевал. Маршал Конев?
- Нет, у нас Жуков. Выходит, соседями были... - снова потеплел Нахов.
Но характер его и тут сказался: - Впрочем, кто не воевал. Вон даже Сосин...
Теперь добывает из этого большие и малые выгоды.