"Джойс Данвилл. Открытие сезона" - читать интересную книгу автора

обычные текущие расходы на одежду, питание, игрушки и различные
экскурсионные поездки. Я имею в виду именно экскурсии, а не путешествия во
время отпуска: мы никогда далеко не уезжали, но часто проводили дни в
зоопарке в Брайтоне, катались по реке и устраивали уикенды в скромных
отелях. Для человека, не рожденного в роскоши, Дэвид легко тратил деньги: он
был на удивление экстравагантен и понятия не имел об экономии средств и
истинной цене вещей. Он воспитывался в бедности, я же выросла в достатке и
комфорте. Он постоянно шокировал меня своими разъездами на такси и двойными
порциями виски, и я часто думала, как же он сможет обойтись без всего этого.
Я всегда пыталась быть экономной, и это раздражало его. Грустно видеть, как
часто в домашней обстановке добродетели одного становятся проклятием для
другого. Именно его экстравагантность нравилась мне больше всего.
Теперь вам, должно быть, стали понятны причины моего отказа ехать в
Хирфорд. Я обдумывала их в ожидании Дэвида. Он никогда не отлучался надолго,
хотя был всегда легок на подъем. Моим самым сильным аргументом, должна
признать, была невозможность отказаться от идеи работы на телевидении: она
казалась великолепным решением всех проблем - хороший постоянный заработок,
и всего три рабочих дня (и вечера) в неделю. Работа была бы удачей для меня,
к тому же мне не пришлось бы оставлять дом больше, чем на пятнадцать часов в
неделю. Я считала сделку с совестью уместной, и сама мысль потерять эту
работу приводила меня в отчаянье. Я знала, что такой шанс выпадает раз в
жизни, потому что подобная работа встречается довольно редко и все места
обычно уже задолго распределены. Мое желание было естественным. Я с
нетерпением месяцами ждала работы: сама мысль о трех вечерах в огромном
официальном здании, где детский плач не мог бы достигнуть моего слуха,
поддерживала меня на протяжении всей утомительной беременности, родов и
бессонных ночей. Джозеф был сложным ребенком: я не спала толком ни одной
ночи, пока ему не исполнилось полтора года. Даже Дэвид был рад за меня,
когда мне предложили это место, и сумел сдержать свое негодование по поводу
того, каким путем оно было получено. Он терпеть не мог Боба, который все
устроил. Боб - большой толстый богатый дилетант, который добровольно принял
на себя роль моего покровителя и рассматривал меня, в свою очередь, в
качестве ходкого товара; мне он нравился и я была благодарна за проявленный
им интерес, но Дэвид считал его низким человеком. Дэвиду вообще претит все
неискреннее, основанное на связях, знакомствах и подогреваемое
подозрительной страстью. Когда бы я ни оказывалась в обществе их обоих, или
разговаривала об одном из них с другим, я всегда оказывалась в неловкой
ситуации. В каждом из них мне нравится именно то, что осуждается другим.
Когда-то в первые дни нашего знакомства Дэвид выбросил фотоаппарат Боба в
окно пивной, в знак протеста, что тот тайком снимал старого пьянчужку. Но в
этот раз даже он признавал полезность знакомства с Бобом.
Я думала обо всем этом, пытаясь примириться с жертвой, которую мне
придется принести, и в это время вернулся Дэвид. Я ожидала его прихода.
Раньше мне казалось, что он способен испытывать гнев, но через год или два я
поняла, что это не гнев, а просто брюзжание и дурное расположение духа.
Радостное возбуждение было способно продержать его вне дома хоть всю ночь,
тогда как голод, раздражение или отчаяние всегда приводили его к порогу
дома. Он вошел, с опущенной головой, засунув руки в карманы куртки, с хмурым
выражением лица: это выражение я так часто видела на экране, на
фотокарточках, за завтраком. Эта мина, когда-то наполнявшая меня ужасом, от