"Джеральд Даррел. Перегруженный ковчег" - читать интересную книгу автора

совсем затих. Я закурил папиросу и осмотрелся по сторонам. Неожиданно из-под
колоды, на которой я сидел, послышался звон цикады. Стараясь не шелохнуться,
я пристально всматривался в направлении звука. Цикады стали для меня в
последнее время каким-то наваждением; обитают они во всех уголках леса, день
и ночь слышны их звонкие трели, но до сих пор мне не удалось увидеть хотя бы
одну из них. Теперь, очевидно, цикада пела на расстоянии фута от меня, и я
очень хотел ее найти. Я тщательно исследовал ствол колоды, зеленый губчатый
мох на нем, мелкие кучки темно-красных и желтых поганок, выросших в трещинах
и щелях, мертвые лианы, врезавшиеся в кору дерева и продолжающие обвивать
труп поверженного великана. Отчетливо виднелась проложенная муравьями
извилистая дорожка, у небольшого отверстия неподвижно притаился черный паук,
но цикады я так и не видел. Слегка повернув голову, я заметил в глубине мха
что-то блестящее. Всмотревшись, я увидел насекомое: туловище его, длиной
около двух дюймов, покрыто было сложным серебристо-зеленым красивым узором и
совершенно сливалось с зеленым мохом и серой корой дерева. Обнаружил я
цикаду только потому, что случайный солнечный луч заискрился на ее больших
крыльях; этот отблеск, подобный солнечному зайчику, и привлек мое внимание.
Я осторожно поднес руку к насекомому и схватил его. Цикада захлопала
крыльями, которые, как бумага. шуршали по моим пальцам, затем в отчаянии
издала долгий пронзительный крик. Я внимательно рассматривал цикаду,
осторожно держа ее в руке. У нее были большие выпуклые глаза,
серебристо-зеленое тело было твердо, как орех. Крылья ее напоминают лист
слюды, если рассматривать их на свет, видна частая сетка жилок, сложных и
красивых, как самые искусные витражи. Между лапками в специальном желобке
заходится длинный и тонкий хоботок цикады. Этим хрупким инструментом цикада
прокалывает кору деревьев и добывает древесный сок. Закончив осмотр, я
развернул ладонь руки. С минуту цикада беспомощно размахивала своими
красивыми крылышками, затем она вспорхнула и улетела. Я не пытался сохранить
цикаду, так как знал, что это хрупкое насекомое не доживет в маленькой
сетчатой клетке на диете из воды и меда до нашего возвращения в Англию.
Скоро вернулся Элиас, заявивший, что теперь он установил наше
местонахождение и знает хорошо дорогу.
Мы снова вышли на тропинку и продолжали путь к намеченной поляне. Такие
поляны образуются на отдельных участках леса, где слой почвы слишком тонок и
не удерживает могучие корни больших деревьев. Эти поляны заросли низкими
вьющимися растениями, для тонких корней которых достаточно нескольких дюймов
почвы, покрывающей выходящую здесь к поверхности скальную основу африканских
лесов. Подобные поляны густо поросли травой; в трещинах скал, на нанесенном
дождями тонком слое земли растут крошечные, чахлые деревца. Со всех сторон
поляны окружены густыми лесами; если почвенный слой немного утолщается -
семена крупных деревьев развиваются в нем и деревья отбирают эти участки у
своих низкорослых соперников.
Деревья постепенно начали редеть, стало значительно светлее, и мы вошли
в густые, низкие заросли на опушке леса. Мы проложили себе путь сквозь
покрытую цветами густую завесу и, шагая по колено в траве, вышли на поляну.
Она расстилалась перед нами, подобно большому лугу, золотисто-зеленая под
лучами солнца, тихая и пустынная, резко очерченная в своих границах
величественной стеной леса.
Мы прилегли на теплую траву и закурили, купаясь в ласковых солнечных
лучах. Постепенно до нас стали доходить признаки жизни обитателей поляны: