"Джеральд Даррел. Перегруженный ковчег" - читать интересную книгу автора

еще такого экземпляра, представляющего огромный интерес для натуралистов и
анатомов. У меня был при себе только один экземпляр рисунка этого
уникального зверька. С каждым днем этот рисунок становился все более грязным
и засаленным, так как я показывал его каждому приходившему ко мне охотнику и
умолял его поймать и принести мне этого лемура. Неделя проходила за неделей,
никаких сведений о лемуре я не получал, и настроение мое заметно ухудшилось.
Я значительно повысил цену за поимку зверька, но и это не дало никаких
результатов. Было известно, что ангвантибо ведет ночной образ жизни, поэтому
при каждом ночном выходе я просил Элиаса и Андраю показывать мне участки
леса, особенно густо заросшие лианами и другими вьющимися растениями,
надеясь случайно обнаружить нужную мне обезьяну. Во время одного из этих
тщетных поисков лемура мы встретили другого, почти такого же редкого и
интересного зверя.
Однажды ночью мы прошли по лесу несколько миль, много раз взбираясь на
заросшие лианами деревья, но не обнаружили ни одно живое существо. В самом
мрачном настроении мы сели отдохнуть и покурить. Элиас предложил дойти до
протекающей неподалеку речки и поискать детенышей крокодила. Решив, что
после такой неудачной охоты даже маленький крокодил представит для нас
некоторую ценность, я принял предложение Элиаса. В эту ночь нас было
четверо: к постоянному нашему составу присоединился молодой парень по имени
Амос, на которого мы нагрузили все сети, сумки и мешки. После нескольких
ночных вылазок я убедился, что у меня и моих помощников во время охоты руки
должны быть свободны. Амос оказался для нас довольно странным спутником.
Казалось, он совершенно не понимал цели наших ночных прогулок, и я никак не
мог ему втолковать, что поймать или даже просто увидеть зверей можно лишь
при условии соблюдения полнейшей тишины. Он часто спотыкался, с грохотом
ронял жестяные банки, с шумом раздвигал кустарник и при каждом удобном
случае цеплялся за ветки различными частями своего груза. Мы тратили больше
времени на высвобождение Амоса из кустов, чем на поиски зверей.
Речка текла по гранитному дну, неровности которого образовали большое
количество водопадов и заводей. Кое-где вода пробивалась сквозь скалы, русло
делилось на три и более протоков с каменистыми островками посередине. На тех
участках, где речка текла спокойно, вода наносила на берег белый песок,
блестевший при свете фонарей, как слоновая кость. Вырезав себе палки с
развилиной на конце, мы спустились в воду и пошли вверх по течению. Через
полчаса мы заметили на узком песчаном берегу два свирепо сверкающих глаза.
Мы осторожно приблизились и увидели маленького крокодила длиной около
восемнадцати дюймов. Он лежал на песке, приподняв голову, и настороженно
следил за нашим приближением. Ослепив его светом фонарей и подойдя к нему
вплотную, мы палками прижали его голову к земле. После продолжительных
переговоров с Амосом, который упорно отказывался подойти к нам со своей
амуницией, мы благополучно положили крокодила в коробку. Со значительно
улучшившимся настроением мы направились дальше и скоро увидели высокие,
футов до двадцати, скалы, между которыми с шумом неслись вспененные воды
реки. Влажная поверхность скал заросла папоротником и бегонией. С большими
предосторожностями стали мы подниматься вверх. На полпути, пробираясь по
узкому выступу над обрывом, я заметил притаившуюся под пучком папоротников
толстую и красивую жабу. Она учащенно дышала и равнодушно смотрела на меня;
преобладающим у нее был яркий горчично-желтый цвет. Такой жабы у меня еще не
было, и я решил присоединить ее к своей коллекции. Сделать это, однако, было