"Джеральд Даррел. Звери в моей жизни" - читать интересную книгу автора

пламени. Но, пожалуй, всего красивее были глаза: миндалевидные, чуть
скошенные, большие, они напоминали полированную морем гальку цвета
травянистой зелени.
Обычно наши утренние собеседования с Полем прерывал Джеси, ему не
терпелось выяснить, куда я, такой-сякой, запропастился с его лопатой. Той
самой лопатой, за которой я каждое утро вызывался сходить, чтобы был предлог
навестить тигров. И которая играла в распорядке Джеси немаловажную роль: он
отправлялся с ней в рощу для утреннего очищения, без чего не мыслил себе
свой трудовой день.
Возвратившись после общения с природой, Джеси принимался за дела и
начинал чистить тигровую яму. Мы снова запирали Рани в клетке, входили с
щетками и ведрами в яму, драили бетон и собирали оставшиеся от вчерашнего
обеда кости. После этого поочередно выпускали Рани и Поля, чтобы произвести
уборку в их клетках и сменить подстилку. Вернувшись в клетки, оба тигра
совершали очень своеобразный обряд. Идут, принюхиваясь, прямо на свою
постель и принимаются ворошить и мять лапищами солому. Уши прижаты к голове,
в полузакрытых глазах - задумчивое, мечтательное выражение. Потом вдруг
выпрямляются и обильно поливают мочой самую середину своих чистых постелей.
После чего половину дня дремлют, временами просыпаясь для того, чтобы
вылизать лапы и сладко позевать. Видимо, обнаружив в клетках чистые опилки и
свежую соломенную постель, не слыша собственного острого запаха,
заглушенного дезинфицирующим средством, которым мы опрыскивали пол и стены,
тигры считали нужным доказать себе (и случайным посетителям), что эти клетки
- часть их территории. Пропитают солому своим резким запахом, поднимут, так
сказать, свой флаг - можно успокоиться и ждать кормежки.
По окончании уборки в тигровой яме наша троица уделялась в Приют, чтобы
перекусить. Сидя на скрипучих стульях в темной лачуге, мы с интересом
рассматривали, кто что прихватил из дома. Джеси, держа бутерброд в огромной
красной ручище, ел медленно, методично и совершенно равнодушно. Джо
стремительно расправлялся со своими припасами, весело рассказывая мне
что-нибудь с полным ртом и разделяя фразы взрывами своеобразного хриплого
смеха. Джо - единственный из знакомых мне людей, чей смех в написании точно
передается междометием "хе... хе... хе". Джеси угрюмо молчал; покончив с
завтраком, он устремлял в окно отствующий взгляд и цыкал зубом. Потом с
медлительностью рептилии раскуривал свою трубку, заставляя ее сипеть, пищать
и хлюпать, меж тем как мы с Джо обсуждали погоду, рыбную ловлю, лучший
способ снять с кролика шкурку или сравнивали стати трех блондинок, чьи
портреты украшали стену над стулом Джо.
Но вот мы все трое поднимаемся и выходим из лачуги, чтобы выполнить
следующий пункт нашей программы: убрать вольер белых медведей. В гуще кустов
бузины стрекочут настороженные нашим появлением сороки, Джо зычным криком
спугивает их, и они вырываются из листвы, разлетаясь в разные стороны
гомонящими черно-белыми стрелами.
В первой половине дня в зоопарк привозили мясо, кровавые лопатки и
окорока с пятнами зеленой краски в знак того, что они не годятся в пищу
людям. С половины третьего до трех мы разрубали мясо на куски, раскладывали
по ведрам и решали, которого из зверей сегодня побаловать лакомством вроде
сердца или печени. В три часа приступали к кормлению.
Начинали мы всегда с тигровой лощины в дальнем конце нашей секции (с
нижних тигров, как мы говорили). ЗДЕСь, в просторном, как у львов, вольере с