"Джеральд Даррел. Звери в моей жизни" - читать интересную книгу автора

густым кустарником жили Джам и Морин, не связанные узами родства с
обитателями тигровой ямы Полем и Рани. Идем туда вдвоем, неся ведра с мясом,
и непременно за нами следует словно возникшая из небытия толпа ребятишек с
добавлением любопытных взрослых. Дети снуют вокруг нас, испуская звонкие
крики, задавая вопросы, нетерпеливо расталкивая друг друга и подпрыгивая,
чтобы лучше рассмотреть кровавые куски.
- Ух ты! Гляди, какое мясо... Альф... Альф... погляди на мясо!
- А для чего эта вилка, мистер?
- Вот это да! Спорим, они и половины не одолеют.
- А что это за мясо, мистер?
- Джон, сынок, осторожно, не мешай служителю... Джон, слышишь, кому
говорят?
И так далее, на всем пути до вольера, где Джам и Морин мечутся
взад-вперед у самой ограды, снедаемые адским нетерпением.
Мне всегда казалось интереснее кормить эту пару, чем Поля и его
родительницу, ведь в яму мы просто бросали мясо, и все, а с нижними тиграми
общение было более близким. Зацепишь вилкой мясо и просовываешь узким концом
(обычно - костью) вперед между прутьями. Джам, как истый джентльмен,
огрызался на свою супругу и отталкивал ее, если она пыталась опередить его.
Схватит мясо зубами, упрется в каменную кладку и тянет, выгнув спину и
напрягая все мускулы. Невероятная и даже грозная демонстрация силы:
сантиметр за сантиметром тигр протаскивал мясо между прутьями, заставляя их
отгибаться в стороны! Но вот прутья вдруг отпускают хватку, тигр от
неожиданности садится и тут же, высоко подняв голову, важно шагает через
кусты к пруду, чтобы там сожрать добычу.
Накормив Джама и Морин, мы отправлялись с ведрами за новой порцией. И
снова нас сопровождает кучка зрителей, снова - град дурацких вопросов, без
которых, видимо, не обходится кормление тигров.
- А почему мясо сырое?
- А если его сварить, они станут есть?
- Почему тигры полосатые?
- Если вы к ним войдете, они вас укусят?
Такие вопросы обычно задавали взрослые; вопросы детей, как правило,
были куда разумнее.
Хотя Поль был моим любимцем, Джам и Морин, по чести говоря, являли
собой более интересное зрелище. На фоне зелени деревьев и кустов их
расцветка казалась особенно яркой. Правда, природа наделила их вспыльчивым
нравом, и я неизменно дивился мгновенной смене настроений, когда из вяло
слоняющихся по участку зверей они вдруг превращались в шипящее и рычащее
воплощение ярости.
А еще мне нравились короткие любопытные беседы Джама и его супруги.
Способ их общения был чрезвычайно своеобразным, а издаваемые звуки настолько
далеки от обычного ворчания или рычания, что напоминали какой-то особый
язык. Тигры фыркали, производя дрожащими носами громкие булькающие звуки.
Всего-навсего фырканье, но как они умели его варьировать, сколько разных
значений в него вкладывали (во всяком случае, мне так казалось)! Причем
беседовали Морин и Джам, только когда мы загоняли их в клетки или выпускали
в вольер.
Фырканье производилось двояко, и звук получался либо протяжный и
насыщенный, словно тигры спокойно переговаривались, либо очень громкий, с