"Джеральд Даррел. Ковчег на острове (про животных)" - читать интересную книгу автора

по истории зоопарка.
Мало того что обычный рацион в зоопарках нередко приносил больше вреда,
чем пользы, так еще и посетители вносили свою пагубную лепту. Стало принятым
ходить в зоопарк, чтобы "покормить зверей", и, что хуже всего, администрация
с этим мирилась, потому что прямо или косвенно это упрощало финансовые
проблемы. А тот факт, что посетители чаще всего давали животным неподходящий
корм и в слишком большом количестве (отсюда болезни, а то и гибель ценных
экспонатов), воспринимался философски. Я знаю по горькому опыту, как трудно
помешать публике кормить животных в зоопарке, но в ту пору никто даже не
пробовал останавливать посетителей, скорее, их поощряли. Правда, делались
робкие попытки побудить этих доброхотов давать животным то, что им полезно,
но без заметного успеха. Люди предпочитали потчевать своих любимцев
смертельно опасными для них земляными орехами, шоколадками, мороженым (все
покупалось в киоске зоопарка), и животные, обжираясь, словно маленькие дети,
этими лакомствами, погибали от заворота кишок, энтерита, тромбоза.
Ныне во всех наиболее передовых зоопарках повителям запрещено кормить
животных, и хорошо, что запрещено. Но одно дело - запретить, другое дело -
помешать. Рядовой посетитель зоопарка считает своим неотъемлемым правом
беспрепятственно делать три вещи: щедрой рукой разбрасывать мусор; тыкать в
зверей зонтиками и палками или бросать в них камни, чтобы пошевелились, если
им вздумалось уснуть или просто стоять неподвижно; скармливать всем животным
подряд все, что попало, будь то арахис или рафинад, губная помада или
бритвенное лезвие. Да-да, я не присочиняю: наших животных потчевали и
помадой, и лезвиями, а кроме того, аспирином, бутылочными осколками,
кусочками пластика. Один раз подсунули даже набитую табаком и раскуренную
трубку. Похоже, широкая публика еще меньше, чем многие директора зоопарков,
смыслит, какая пища годится для диких зверей.
Интересно, что иные животные, в принципе весьма консервативные в своих
гастрономических привычках, в зоопарке проникаются неодолимым влечением к
пище, которая приносит им минимум пользы, а то и максимум вреда. Проявись у
них эта черта сразу после поимки, насколько легче жилось бы зверолову: он
знал бы, чем их соблазнить. Сколько испытаний приходится подчас на его долю,
ведь задолго до передачи животного в зоопарк зверолов обязан приучить его к
новому рациону. Незавидная задача, чреватая не меньшими проблемами и
разочарованиями, чем поползновения внедрить французскую кухню в рядовом
английском пансионе.
Но есть другие крайности - животные-монофаги, то есть признающие только
один вид пищи. Им подавай такой однообразный рацион, что и средневековый
святой осудил бы их за чрезмерное умерщвление плоти. Например, уроженцы
Африки и Азии панголины прекрасно обходятся одними муравьями, в некоторых
случаях совсем неудобоваримыми на вид черными древесными муравьями, от
которых так разит муравьиной кислотой, что у вас слезятся глаза когда вы
разоряете муравейник.
В прозрачных лесных речушках Западной Центральной Африки обитает
примечательное существо со звучным латинским наименованием Potomagale velox,
а проще - выдровая землеройка. Это насекомоядное, единственный представитель
своего рода (правда, есть на Мадагаскаре отдаленный родич), достигает в
длину более полуметра, шубка у него темная, как у крота, глазки крохотные,
ключиц нет, мордочка вздутая, так что голова сбоку напоминает усатый
молоток, хвост приплюснутый с боков, как у головастика. Любительница вод