"Джеральд Даррелл. Пикник и прочие безобразия" - читать интересную книгу автора

уборную и при виде яростно колотящего дверь кабины казначея замерли, точно
могучие боевые кони перед сражением.
Представители любой другой национальности выразили бы недовольство
присутствием в женской святыне судового казначея, не говоря уже об
иностранце в моем лице, но греки - люди особого склада. Три дамы тотчас
уразумели, что речь идет о драматической ситуации, а какой же грек не
обожает таковые. Что там перед таким волнующим эпизодом присутствие в
дамской уборной трех мужчин (если учитывать человечка, запертого в кабине
вместе с Марго).
Сверкая глазами и раздувая усы, они окружили казначея стеной волнующей
плоти и потребовали доложить, что здесь происходит. Как обычно, когда
возникают драматические ситуации, все говорили одновременно. Температура
воздуха в женской уборной приблизилась к семидесяти градусам, а сила звука
достигла такой величины, что в голове звенело, как если бы вы слушали "Полет
валькирий", сидя в железной бочке.
Поняв из слов изнуренного битвой с дверью казначея, в чем состоит суть
ситуации, три могучих леди, сложением не уступающих профессиональным борцам,
отодвинули его лопатами своих ручищ с красным маникюром, приподняли юбки и с
оглушительным "Опа! Опа!" атаковали дверь кабины. Думаю, вес живого тарана
составлял не менее четырехсот килограммов, однако сталь есть сталь, и три
леди шлепнулись на пол, переплетясь конечностями. С трудом поднявшись на
ноги, они принялись оживленно обсуждать возможные способы одолеть стойкую
преграду.
Одна из них, весом полегче двух других, решила продемонстрировать
придуманный ею способ - лучшего не бывает - на двери соседней кабины. К
сожалению, эта дверь не была заперта, в результате женщина с поразительной
скоростью влетела внутрь и сильно ушибла бедро, с ходу шлепнувшись на
унитаз. Хотя ей не удалось доказать свою правоту, она нисколько не
расстроилась, тем более что в эту минуту появился Ларри, сопровождаемый
барменом, который нес уставленный напитками поднос.
Некоторое время мы дружно потягивали анисовку, желая друг другу
здоровья, расспрашивали, у кого какая семья, сколько детей. Свежий интерес к
ситуации пробудился, когда вернулся Лесли в сопровождении судового плотника,
на поиски которого его отряжали. Тотчас все забыли про анисовку и обрушили
на плотника свои варианты решения проблемы; все они были отвергнуты знатоком
своего дела. После чего он с видом фокусника закатал рукава и подошел к
нехорошей двери. В полной тишине он извлек из кармана крохотную отвертку и
вставил ее в какое-то крохотное отверстие. Раздался щелчок, все восторженно
ахнули, и дверь распахнулась. Плотник отступил назад на два шага и
торжествующе вскинул руки.
Маленький узник и Марго вырвались на волю, точно беженцы из черных
кварталов Калькутты. Казначей набросился на несчастного коротышку и принялся
тузить и трясти его, осыпая бранью. Затем слово взял плотник: как-никак, это
он открыл дверь. Мы почтительно слушали описание хитроумного устройства
замков вообще и данного в частности. Осушив стаканчик анисовки, плотник
заговорил таким возвышенным стилем, что сразу стало понятно - замки его
хобби. Мы узнали, что он берется открыть любой замок - хоть отверткой, хоть
шпилькой, хоть согнутым гвоздем, даже куском твердого пластика. В
подтверждение своих слов он взял за руки своих двух товарищей, втащил их в
кабину, точно барашков на заклание, и, не давая нам опомниться, захлопнул