"Лоренс Даррел. Tunc ("Бунт Афродиты" #1)" - читать интересную книгу автора

мелочь, вроде клацанья зубного протеза, например, искажает звук и делает
речь неразборчивой при воспроизведении. Но я, конечно, сделаю, что смогу.
- Если вы приедете ко мне в Наос, в мой загородный дом, то в саду... Вы
сможете там попрактиковаться. Он тоже приедет туда. Я пришлю за вами машину
в следующую пятницу.
Я полез в карман за карандашом, чтобы написать ей свой адрес, но она
засмеялась и жестом остановила меня.
- Я знаю, где вы живёте. Видите ли, я наводила о вас справки. Я не
знала, над чем вы работаете и надо ли предлагать вам помощь. Народные песни
я могу вам обеспечить по пенсу за пару. - Она щёлкнула белыми пальцами, как
подзывают официанта на Востоке. - В моих загородных владениях среди
деревенских есть певцы и музыканты.... Может, это будет вам интересно. После
основного дела.
- Конечно.
- Тогда сперва запишите для нас эту речь. - Она снова засмеялась. - Мне
бы хотелось попросить вас остаться и пообедать со мной, но вечером я должна
ехать к себе в имение. Так что до встречи.
Тем вечером ожидалось прибытие флота, Иоланте велено было возвращаться
в её бордель в порту Пирея, и она оставила меня одного продолжать
исследования вместе с Саидом. Три моих восточных жемчужинки были уже готовы,
и я сгорал от нетерпения найти какого-нибудь глухого, чтобы испытать их.
Кёпген говорил, что знает глухого дьякона, который был бы рад слуховому
аппарату, чтобы не отвечать прихожанам невпопад! Но где найти Кёпгена? Я
оставил ему записки в школе теологии и в таверне, где он часто бывал.


* * *

Наос, загородный дом Ипполиты в Аттике, был достаточно велик, чтобы на
первый взгляд показаться небольшим монастырём, искусно расположенным посреди
оазиса зелени. То есть оазиса по сравнению с голыми и костлявыми холмами,
которые обрамляют Аттическую равнину. Здесь, в четверти мили от моря, росли
пышные сады, изобилующие деревьями и кустарниками. Секрет садов был прост:
они были разбиты вокруг двойного источника - редкого явления в этих
засушливых местах. Олеандры, кипарисы и пальмы живописно выделялись на фоне
фиолетово-серых щетинистых холмов, чьи плодородные почвы были разрушены ещё
в давние времена вследствие эрозии и человеческого небрежения. Висячие
розарии, кроны вольно растущих деревьев полностью искупали то, что при
ближайшем рассмотрении оказывалось последующими пристройками, косноязыкими
потугами нескольких поколений. Хозяйственные постройки все теснились в одном
месте, часовни лепились друг к другу, как ласточкины гнёзда к недостроенным
башенкам. Громадный незаконченный аркбутан торчал в воздухе, коля глаз
природе. Шагнув в туалет на втором этаже, можно было свалиться вниз на
двадцать футов в пруд с рыбками.
Множество запущенных и тем не менее величественных комнат были
беспорядочно расположены вокруг крестообразного центрального холла внизу,
продолжались на двух других этажах и имели сомнительной прочности балконы,
обращённые на восхитительные розово-лиловые предгорья. Поразмыслив, вы
устанавливали предысторию этого места. Очевидно, что начало ему положил
Гесиод, построив тут мызу для своих коров; турки, венецианцы, французы,