"Лоренс Даррел. Tunc ("Бунт Афродиты" #1)" - читать интересную книгу автора

______________
* Эндоморфный - пикнический, "тяжёлый" тип телосложения.


Но на этом ему пришлось остановиться, с шутливым раскаянием приняв
весёлый протест Ипполиты. Она скинула сандалии и покуривала турецкую
сигарету в чёрном костяном мундштуке. Карадок взял розу из вазы на столе,
недовольно заметил: "Луна сегодня припозднилась". Он смотрел на лёгкий белый
мазок на горизонте, возвещавший о её восхождении. Значит, он бывал здесь и
раньше? Вероятно.
Ночь была тиха в этом саду с его недвижным пламенем свечей, медленно
плывущими тёплыми волнами аромата. Но вот порыв ветерка задул свечи, оставив
нас в полутьме.
- Прекрасный конец нашего обеда, - сказал Карадок. - И знак, что пора
заняться делом. Как мы все устроим?
Ипполита оставалась дома; Баньюбула предпочёл, чтобы его высадили в
Афинах, "если мы сможем сделать крюк". Мы остались втроём. Я припрятал свои
священные коробочки в надёжном месте до возвращения и присоединился к ним.
Пулли сел за баранку, потеснив шофёра, мрачного от предчувствия, что
работать придётся всю ночь. "Будьте осторожны", - кричала наша хозяйка, стоя
в воротах.
Карадок тихонько замурлыкал песенку, отбивая пальцем такт.

Девчонки, вино и картишки,
Картишки, девчонки, вино -
Хороша любая страстишка,
На выбор - любая страстишка.

Как голые задницы, лица,
Или голый задок....

Пулли, едва не наехав в темноте на повозку, помчался вослед скрывшемуся
солнцу. Баньюбула бормотал, как индюк. Он явно был трусоват и с облегчением
вылез из машины в предместьях столицы, задержавшись только для того, чтобы
забрать свою трость с серебряным набалдашником и церемонно пожелать нам
доброй ночи. Потом повернули мы к морю, и теперь молодая медлительная луна
восходила на небо; она сопровождала нас, пока мы мчались вдоль бесконечных
стен, мимо скученных пыльных деревень, уютно устроившихся среди однообразных
пальм, мимо пивного завода, мимо Илисса, заваленного хламом. Оливковые рощи
у подножия Акрополя уходили к полотну узкоколейки, растворяясь в темноте.
Горизонт ещё не господствовал, правил только предел, где звезды начали
прокалывать мрак. Как цветущая ветка, бросился нам навстречу последний
поворот, и, восхищённый лунным светом и серебряным стеклярусом затихшего
моря, Пулли все прибавлял скорость, пока мы мчались к Суниону - звезды
холодные, как кресс-салат, и сверкающие брызги на скале. Роза Карадока была
черна. Ночь - безмятежна и утешительна. Карадок решил на время оставить своё
ораторское шутовство: тихое свечение неба действовало наркотически. Он
рассеянно пытался поймать лунный луч в (сложенные ладони.
Вскоре мы свернули с разбитой щебёночной дороги на плотный песок дюны,
там - по слоистым дюнам, подскакивая, летя, скользя, - домчались до