"Ласло Дарваши. Рассказы (Перевод с венгерского Ю.Гусева)" - читать интересную книгу автора

и теперь как будто смотрела оттуда на собственное туловище. Постепенно
крылья птицы замерли - и тогда же медленно закрылись глаза... Вот что
мне рассказал Камнелом, который только что обращался к отцу.
Камнелом и отец были старыми друзьями.
Вот он снова кричит.
Ты что, не слышишь? Расскажи ему, Камнелом!
И тут закричал весь город. Люди вошли в раж. Улицы звенели от крика.
Молчала только гора. Витембергские камнеломы не работали нынче. Можно
было подумать, они прислушиваются к городу, к проклятому, ненавистному
ору, который несется оттуда.
Расскажи ему!
Расскажи ему!
Лес, долина, поросшее корявыми деревьями плоскогорье - все звенело
гулким эхом.
Отца это здорово разозлило. Покраснев от ярости, он орал и колотил
кулаком по спинке кровати.
Цыц, бездельники! Цыц, засранцы!
Цыц у меня!
С разных сторон доносились приглушенные смешки; однако город вдруг
снова затих. По небу плыла заблудившаяся пухлая туча с золотистой кай-
мой, темная в середине. Вот она закрыла солнце; огромная тень скользнула
по городу. Словно предупреждение об опасности, подумал я. Отец, сгорбив-
шись, мучительно кашлял. Под ним скрипели пружины. В такие минуты из
лопнувшего матраца сыплется на пол тонкая древесная пыль.
Расскажите, снова попросил я, умоляюще наклонившись к нему, и меня не
интересовало уже, слышат ли меня люди, не смеются ли они надо мной.
Отец протянул ко мне худые, костлявые руки.
Отнеси меня к окну.
Я взял его в охапку и поднял - в нем уже не было и пятидесяти килог-
раммов. Мы подошли к распахнутому окну, и как раз в этот миг перед окном
лопнула и выбросила лепестки набухшая почка миндаля. Ветка была совсем
близко; отец потянулся через коричневый, свежепокрашенный подоконник и
внезапным движением сорвал ее. Пальцы его ощупывали, мяли светлые, шел-
ковистые лепестки. Вдруг рука его сжалась в кулак и задрожала.
Скажи, ты уже... делал?
И показал, что он имеет в виду. Худая рука его с зажатыми в кулаке
свежими, но уже измятыми лепестками ходила туда-сюда на фоне синего, да-
лекого неба. Мне не хотелось, чтобы меня слышали, и я только кивнул: да.
Но напрасно. Отец кричал как оглашенный.
Ну, и сколько раз?
Он почти вплотную приблизил ко мне лицо; я вдыхал воздух, который он
выдыхал.
Три... не четыре, прошептал я. Последний раз не вышло.
Это было здесь, в городе?
Да, здесь.
С одной и той же женщиной?
С одной и той же девушкой.
А когда не вышло, тебе было грустно, да?
Грустно, ответил я.
Как сейчас?