"Эйв Дэвидсон. Феникс и зеркало (Авт.сб. "Феникс и зеркало")" - читать интересную книгу автора

оттолкнул от тебя мед. Тебе нельзя было трогать его, поскольку иначе
возник бы избыточный контакт между метафизическим и плотским телами. Если
бы ты попробовал тот мед, то твоя душа, психика, анима, дух - называй как
хочешь, - словом, та часть тебя, что посетила Илириодора, попала бы в
западню и не смогла бы вернуться сюда. Твое тело так и осталось бы до
самой смерти без нее. Ты сделался бы просто-напросто безмозглым идиотом. И
это был бы уже не тот Вергилий, которого мы знаем...
Вергилий же, тот самый, которого он знал, задумался в это время о том,
что на деле-то Вергилий, которого знает Клеменс, это не совсем тот
Вергилий, о котором Клеменс думает, будто его знает. А сколько Вергилиев
существует на свете всего? Или сколько частей цельного Вергилия -
размышляла одна его часть...
На землю пали сумерки. Вдоль дороги вспыхнули факелы, а прямо перед
ними начали сходиться гигантские створки ворот. Приятели пришпорили своих
скакунов и ринулись вперед. Стоявший на страже солдат взглянул в их
сторону, пригнулся, словно стараясь разглядеть лица, а потом подался назад
и что-то крикнул через плечо. Собственно, они его даже услышали:
"Вергилий! Маг! Подожди закрывать!"
Массивные двери замерли. Стражник отсалютовал им копьем и улыбнулся,
когда путешественники проезжали мимо. Ворота за их спиной тяжело
захлопнулись. Лязгнули задвижки, щелкнули щеколды. Теперь все,
находившиеся в Неаполе, были в безопасности - где само это слово, увы,
было понятием весьма относительным.
- Так будем же благодарны, - отметил Клеменс, привязывая своего мула в
стойле на улице Драгоценной Сбруи, - что Вергилий остался тем Вергилием,
которого знаю не только я, но и все остальные.
Свои тяжелые и смутные мысли Вергилий разглашать не стал.



8

Из представительства адмирала прибыл курьер, известивший Вергилия о
том, что Сергиус Амадеус - глава моря, командующий Южным флотом Империи -
готов обсудить интересующие Вергилия проблемы и примет его нынче в
полдень.
Собственно, к этой встрече он начал готовиться загодя - на следующий же
день после визита к Корнелии. Никакими условностями и церемониями
пренебречь тут было нельзя. Вергилий облачился в докторскую мантию,
вздохнул и повесил на себя тяжелую золотую цепь, говорившую о его
принадлежности к Сенату. В одной руке у него была папка из багрового
шелка, украшенного имперской монограммой, в другой же - белая палочка,
смахивающая на жезл или скипетр, которая свидетельствовала о его
принадлежности к Ордену. Что ж, имперский флот был уже не тот, что прежде,
но ритуал продолжал соблюдаться неукоснительно.
Вергилий отправился к командующему и не пешим, и не конным - он
пустился в путь, восседая в паланкине, несомом шестью рабами, в то время
как четверо других с жезлами в руках попарно открывали и замыкали сие
торжественное шествие. Эта команда из десяти человек была собрана и
вышколена известным любителем роскоши стариком проконсулом Лентониусом,