"Юрий Владимирович Давыдов. О друзьях твоих, Африка " - читать интересную книгу автора

отвел доктора в сторону и что-то испуганно и тихо ему сообщил.
- Да-да, - торопливо, сразу осевшим голосом проговорил Клот-бей. -
Велите заложить мою коляску, еду немедленно.
- Что случилось? - забеспокоился Норов.
- В Каир, в Каир, - ответил Клот. Он глянул на Норова, моргая черными
глазками, словно бы позабыл о своем госте, потом нахлобучил шляпу и тоном,
не терпящим возражений, сказал: - А вы, любезный друг, завтра же покинете
город. Я уж похлопочу об этом перед пашой.
- Но...
- И никаких "но"! Я проклятую гостью знаю. С нею шутки плохи!
Простите, все дорогой объясню, а теперь надо сделать распоряжения по
госпиталю.


7

В кофейне близ пристаней собирались раисы - капитаны нильских барок.
Они держались степенно и важно, полагая, что Египет - это Нил, а Нил - это
раисы.
В тот знойно-тяжелый послеполуденный час, когда Норов и Клот-бей
спешно возвратились в Каир, раисы сидели в одной из кофеен близ каирских
пристаней.
У раисов были пиастры и было свободное время. И капитаны щедро
тратили и пиастры и время, окутываясь дымом длинных трубок и потягивая
шербет.
В числе капитанов, блаженствовавших в кофейне, был и Ибрагим. В
отличие от многих своих товарищей, речных капитанов, Ибрагим мог
похвастать знакомством с морем. От службы во флоте у него остался шрам на
щеке и редкая способность не очень-то высоко ценить собственную шкуру. И
сам Ибрагим, и его барка-дахабия были известны от Каира до Асуана. Барка
была как барка, но Ибрагим умел придать ей некое щегольство. Что же до
капитанских качеств самого Ибрагима, то они были ведомы всем: он обладал
взором острым, как у благородного сокола, слухом чутким, как у египетской
лисицы, он держался на воде, как крокодил. Словом, то был отличный
нильский капитан, а сверх того добрый малый, которого любили матросы.
Раисы сидели в кофейне, дымили трубками, потягивали шербет и вели
неторопливую беседу, как все плаватели в мире, закончившие очередную и
небезвыгодную перевозку товаров. И вдруг мирную беседу нарушил громкий
возглас человека, вошедшего с улицы.
- Таун! - воскликнул этот человек.
Ибрагим положил трубку поспешнее, чем сделал бы, услышав на судне
известие о пожаре, и посмотрел на друзей тревожнее, чем позволял себе во
всех иных случаях жизни. И друзья Ибрагима ответили ему взглядом, полным
откровенного испуга.
Таун - это, собственно, рана, нанесенная копьем. Но слово "таун"
означало "чума"! Черная молниеносная смерть объявилась в Каире, проклятая
гостья пришла в благословенный, густонаселенный Каир. Таун! Значит,
огласят твои улицы, Каир, вопли плакальщиц в длинных голубых одеждах,
значит, побредут по улицам похоронные процессии, значит, в стенах твоих,
Каир, покойников станет больше, чем живых, и город мертвых за Каиром