"Юрий Владимирович Давыдов. Соломенная сторожка" - читать интересную книгу авторане жалея, писал, писал Сергей Геннадиевич письма и прокламации, дюжинами
отправлял, и чертовыми дюжинами: знакомым, полузнакомым, вовсе незнакомым. Послушайте, мол, у нас тут такой суп варится - всей Европе не расхлебать, но и вы, "гой, ребята", не спите, приступайте к активным действиям. Одному поручал одно, другому - другое: опасное и полуопасное, нелегальное и полулегальное. И прекрасно сознавал, что не все, отнюдь не все откликнутся на его призывы. Пусть, не в этом гвоздь. В Петербурге, на почтамте, в черном кабинете семь потов спустили, вылавливая женевские конверты и пакеты. Без малого шестьсот выловили. Вообразите на минуту физиономии перлюстраторов, тех, что протирали штаны на Почтамтской, в черном кабинете: Получил ли ты хоть одно из моих писем? Если получил, что тебе мешает ответить: подлость или трусость? Ни того, ни другого пока не предполагаю. Но это молчание тоже необъяснимо. Во всяком случае отвечай на вопросы, поставленные категорически. Переделался ли ты в буржуа или в тебе уцелели свежие силы, годные для настоящего, бесфразного дела? Если есть еще эти силы, если русская жизнь душит тебя, как и всех нас, если ты еще не вошел в сок и смак бесхарактерного скептицизма на сытое брюхо, если, одним словом, ты еще можешь отозваться на дело, не начиная его сам, то отзовись - nopa! Время фразы кончилось - наступает время дела; нечего ждать почина авторитетных умников; на них надежда плоха. Надо, брат, полагаться на свои силы, на силы бесприютного, голодного люда. Скоро кризис в России; гораздо сильнее того, что был при объявлении воли обманутому царем народу; или опять наши умники, красноречиво глаголющие и пишущие, остановятся на словах и не бросятся возглавить народные толпы; или опять мужицкая кровь даром и картечью? Срам!.. Народ восстает и борется, а цивилизованная сволочь, изучающая права человека, остается безгласной и безучастной к делу мужика. Пора, брат, за дело, за настоящее, практическое дело. Если сумеешь, то собери деньжонки, сколько можешь, здесь они нужны. В России еще не перевелся класс благодушно-либеральных личностей, которые для известного дела если пожалеют шкуру, то не пожалеют кошелька. Конечно, и такое письмо доставляли по адресу. Да только адресат-то сразу оказывался под неотступным наблюдением. А то и попадал в казенный дом. Олухи царя небесного, ведь Сергею-то Геннадиевичу подчас только это и надо было: ну-ну, лимончик, посиди-ка под замком, за решеткою, авось и выпечется из тебя революционер истинный. Из Женевы Нечаев поехал в Москву. Был август. Приспел яблочный спас. Над городом мягко светилось белое облако. В библейский день преображения из белого облака раздался глас повелительный: "Его слушайте!" Патриархи - Бакунин и Огарев - благословили Нечаева. Витал над ним женевский глас: "Его слушайте!" (Прощаясь, Бакунин обнял Нечаева: "Вот какие люди-то в России, а?" Огарев салютовал пенковой трубкой. У Нечаева был мандат: "Податель сего есть один из доверенных представителей русского отдела Всемирного революционного союза". Мандат, подписанный Бакуниным. И была у Нечаева тетрадь: "Катехизис революционера". Тетрадь, начатая еще в Питере, законченная в Женеве. Нечаев был готов к созданию "Народной расправы". За его спиной неслышной поступью шли высыхающие мальчики. Время фразы |
|
|