"Юрий Владимирович Давыдов. Соломенная сторожка" - читать интересную книгу автора

не жалея, писал, писал Сергей Геннадиевич письма и прокламации, дюжинами
отправлял, и чертовыми дюжинами: знакомым, полузнакомым, вовсе незнакомым.
Послушайте, мол, у нас тут такой суп варится - всей Европе не расхлебать,
но и вы, "гой, ребята", не спите, приступайте к активным действиям. Одному
поручал одно, другому - другое: опасное и полуопасное, нелегальное и
полулегальное. И прекрасно сознавал, что не все, отнюдь не все откликнутся
на его призывы. Пусть, не в этом гвоздь.
В Петербурге, на почтамте, в черном кабинете семь потов спустили,
вылавливая женевские конверты и пакеты. Без малого шестьсот выловили.
Вообразите на минуту физиономии перлюстраторов, тех, что протирали штаны на
Почтамтской, в черном кабинете:
Получил ли ты хоть одно из моих писем? Если получил, что тебе мешает
ответить: подлость или трусость? Ни того, ни другого пока не предполагаю.
Но это молчание тоже необъяснимо. Во всяком случае отвечай на вопросы,
поставленные категорически. Переделался ли ты в буржуа или в тебе уцелели
свежие силы, годные для настоящего, бесфразного дела? Если есть еще эти
силы, если русская жизнь душит тебя, как и всех нас, если ты еще не вошел в
сок и смак бесхарактерного скептицизма на сытое брюхо, если, одним словом,
ты еще можешь отозваться на дело, не начиная его сам, то отзовись - nopa!
Время фразы кончилось - наступает время дела; нечего ждать почина
авторитетных умников; на них надежда плоха. Надо, брат, полагаться на свои
силы, на силы бесприютного, голодного люда. Скоро кризис в России; гораздо
сильнее того, что был при объявлении воли обманутому царем народу; или
опять наши умники, красноречиво глаголющие и пишущие, остановятся на словах
и не бросятся возглавить народные толпы; или опять мужицкая кровь даром и
безобразные, неорганизованные, многочисленные массы будут усмирены
картечью? Срам!.. Народ восстает и борется, а цивилизованная сволочь,
изучающая права человека, остается безгласной и безучастной к делу мужика.
Пора, брат, за дело, за настоящее, практическое дело. Если сумеешь, то
собери деньжонки, сколько можешь, здесь они нужны. В России еще не
перевелся класс благодушно-либеральных личностей, которые для известного
дела если пожалеют шкуру, то не пожалеют кошелька.
Конечно, и такое письмо доставляли по адресу. Да только адресат-то
сразу оказывался под неотступным наблюдением. А то и попадал в казенный
дом. Олухи царя небесного, ведь Сергею-то Геннадиевичу подчас только это и
надо было: ну-ну, лимончик, посиди-ка под замком, за решеткою, авось и
выпечется из тебя революционер истинный.
Из Женевы Нечаев поехал в Москву.
Был август. Приспел яблочный спас. Над городом мягко светилось белое
облако. В библейский день преображения из белого облака раздался глас
повелительный: "Его слушайте!"
Патриархи - Бакунин и Огарев - благословили Нечаева. Витал над ним
женевский глас: "Его слушайте!"
(Прощаясь, Бакунин обнял Нечаева: "Вот какие люди-то в России, а?"
Огарев салютовал пенковой трубкой. У Нечаева был мандат: "Податель сего
есть один из доверенных представителей русского отдела Всемирного
революционного союза". Мандат, подписанный Бакуниным. И была у Нечаева
тетрадь: "Катехизис революционера". Тетрадь, начатая еще в Питере,
законченная в Женеве. Нечаев был готов к созданию "Народной расправы". За
его спиной неслышной поступью шли высыхающие мальчики. Время фразы