"Юрий Давыдов. Завещаю вам, братья...(Повесть об Александре Михайлове) " - читать интересную книгу автора

предоставить "по начальству", то есть поступала так же или почти так, как и
деревенские простолюдины. Это верно. Но следовало бы адресоваться к
офицерам, писать о той роли, которую и может и должна сыграть вооруженная
сила в коренном обновлении России. Уверена, семена падали бы на благодатную
почву; может, еще более благодатную, чем молодое, необстрелянное
офицерство, из которого чуть позже рекрутировались наши подпольные военные
кружки. Однако никто не заботился ковать железо, когда оно было не горячим,
а прямо-таки раскаленным.
Несмотря на явное нежелание румынских властей потворствовать русской
жандармерии, мы соблюли некоторую конспирацию, начиняя мой багаж
"преступной" литературой.
Я бралась доставить ее на родину в своем санитарном эшелоне. Военные
поезда не подвергались таможенному досмотру, однако не следовало наводить
"голубых" на след. Тем паче что "хвост" вполне мог увязаться за мною и там,
в России, обнаружить наши связи.
Как сестре милосердия, мне полагался бесплатный провоз до трех с
половиной пудов багажа. Мое имущество не тянуло и полпуда, и я "по праву"
хотела загрузиться нелегальным.
Роза отправилась в какую-то кофейню, куда вечерами наведывался
эмигрант, болгарский революционер Любен Каравелов. Вернувшись из кофейни,
она сообщила, что Каравелов охотно согласился припасти необходимую нам
литературу и что мы получим ее из рук в руки, не привлекая стороннего
внимания.
Помню улицу Мошилор, в конце ее - дом; на пороге встретил нас высокий,
худой, сутулый, темноглазый человек в просторной синей блузе. В лице,
широколобом, с желтизною, мне почудилось отдаленное сходство с татарским
типом, и на минуту мелькнул Владимир Рафаилович Зотов, хотя борода у
Каравелова, не в пример зотовской, росла пышно.
(13 Петербурге я рассказала о своем впечатлении В.Р.Зотову. Владимир
Рафаилович, смеясь, заметил, что у него от предков татар "уцелела" разве
что реденькая бороденка, а когда бороду он брил, то даже сам Лафатер не
"учуял" бы в нем татарской крови. Что до Каравелова, то Зотов, оказывается,
во времена оны состоял с ним в переписке: Каравелов, живший тогда в Сербии,
искал заработка и хотел сотрудничать в русских газетах.)
На другой день я перебралась в военно-санитарный поезд. Он состоял из
вагонов, которые начальство, со свойственным ему остроумием, называло
"приспособленными". Если они и были приспособленными, то для скота, в них
скот и возили. Вагоны не сообщались друг с другом, как пассажирские, и врач
не появлялся до очередной остановки. Да к тому же всем - и раненым и
персоналу - доставалось от крутого произвола начальника транспорта,
взбалмошного и пьяного ротмистра.
На границе мы получили депешу, согласно которой эшелон следовал в
Саратов, где эвакуированных ждали палаты и бараки земской больницы.
В Саратов! Пусть и две почти тысячи верст, но ведь в Саратов, на
Волгу! Я и надеялась, и не надеялась увидеть Александра Дмитриевича.
Надеялась, потому что приключаются чудеса. Не надеялась, потому что чудес
не бывает.

Глава вторая
1