"Юрий Давыдов. Нахимов " - читать интересную книгу автора

оружием под барабанный бой явился на Сенатскую площадь. Над
моряками-декабристами готовился суд. Стало быть, Нахимова прочили на место
павших товарищей. И не ощутил ли он неловкость, неприличие подобного
"замещения"? Впрочем, это всего лишь предположение, не больше.
Казарм на Екатерингофском проспекте Павел Степанович избежал. Очевидно,
стараний старшего брата вкупе с ходатайством Лазарева достало на то, чтобы в
Адмиралтействе, пожав плечами, согласились послать лейтенанта на Белое море.
Еще до "кругосветки" Нахимову случалось бывать в Архангельске. Ехал он
вскоре после путешествия на Север царя Александра. Тракт тогда хорошо
обновили. А теперь вот время и гоньба опять искалечили. Нахимов чертыхался.
Ан наконец, и деревня Варавинская. Здравствуй, матушка! Отсель уж до города
несколько верст. Правда, и они оказались не шоссе... В архиве как-то видел я
ведомость тогдашнего архангельского губернского землемера. Про те версты в
ведомости сказано: "По тундристому и болотному грунту настлана фашина и
засыпана мусором и песком".
Нахимов подъезжал к Архангельску. По мне, Архангельск - славный город.
Без сутолоки, без шибающих в нос пряных запахов и томительной пестроты южных
портов, он словно мерцает спокойной мудростью мореходства. На Двине,
огромной, работящей, проникаешься старинной радостью, с какой люди
располагались у рек. И потом - эта близость великих лесов, как близость
великой тайны, не пугающей, нет, приманчивой, зовущей, суровой, но и
благодатной.
Во времена Нахимова корабельщина теснилась в архангельском пригороде,
на островной Соломбале; там и поныне, напрочь позабыв все иные монаршие
визиты, любят при случае вспомнить Петра Первого.
Соломбалу лейтенант видел уже застроенной вплоть до топкого бережка
речки Маймаксы. Презрев геометрию, разметались "обывательские кварталы" с их
нумерованными, как в Питере на Васильевском острове, улицами, а где и с
поименованными нехитро, как в любом провинциальном пункте, - Хапова или
Захаваева, Задний порядок или Маслухина... Строения были почти все
деревянные, избяные, по-северному кряжистые, добротные, а кирпичных было
наперечет, все - для государственной надобности, вроде казначейства с
архивом.
Совсем еще недавно возникли большие, просторные казармы. Казармы были
куда как хороши: архитектор - ничто не ново под луною! - отверг колонны, эту
"излишнюю роскошь, отнимающую притом и много света от покоев".
Соломбальские верфи каждогодно спускали на воду военные суда. Лишь
малые из них и в малом числе доставались Беломорью: львиную долю забирала
Балтика. В первую четверть XIX века эллинги у Двины нарожали почти сотню
линейных кораблей, фрегатов, транспортов, бригов... Корабли эти строил
русский север: мачтовый лес давали вологжане и архангелогородцы, железо -
уральцы; листовую медь, цепи, краски, парусину везли из Питера. Корабли эти
строили северные мужики: плотники и мачт-макеры, парусники, кузнецы,
конопатчики, маляры.
Вот здесь-то, в Архангельске, строились и будущие герои Наваринского
сражения: 74-пушечный "Азов" и 74-пушечный "Иезекииль". Когда их закончат
постройкой, пойдут они в Кронштадт. Их поведет Михаил Петрович Лазарев. Он
уже в Соломбале. Лейтенант Нахимов имеет честь представиться своему старому
командиру-"кругосветнику".
Но пока не Лазарев вершит всем делом. И уж конечно, не Павел Нахимов.