"Фримен Дайсон. Еретические мысли о науке и обществе" - читать интересную книгу автора

не обладаю достаточной квалификацией, чтобы рассуждать об этих вопросах. Но
я изучал модели климата и знаю их возможности. Эти модели основаны на
решении гидродинамических уравнений, и они замечательно описывают движения
жидкостей и газов в атмосфере и в океанах. Но они очень плохо описывают
облака, пыль, химию и биологию полей, сельхозугодий и лесов. Они и близко не
подходят к тому, чтобы описать реальный мир, в котором мы живем. В реальном
мире много грязи и путаницы и много того, что мы пока еще не понимаем.
Ученому намного проще сидеть в помещении с кондиционером и прогонять свои
модели на компьютерах, чем одеться по-зимнему и измерять то, что реально
происходит снаружи, в болотах и в облаках. Вот почему специалисты по
моделированию климата так верят собственным моделям.
Не вызывает сомнения, что местами на нашей планете действительно
происходит потепление климата. Я вовсе не говорю, что это потепление не
вызывает проблем. Вполне очевидно, что вызывает. Вполне очевидно, что нам
следует стремиться разобраться во всем этом лучше. Но я говорю, что эти
проблемы сильно преувеличены. На них тратятся деньги и отвлекается внимание
от других проблем, более актуальных и более важных, таких как бедность,
инфекционные заболевания, образование, здравоохранение и сохранение живых
существ, населяющих сушу и океаны, не говоря уже о самых важных из всех
проблем - войны и мира и ядерного оружия, о которых я сегодня еще расскажу.
Я немного расскажу о проблеме глобального потепления, потому что это
интересная проблема, хотя ее важность и преувеличена. Чтобы подробно
разобраться в потоках углерода в атмосфере и биосфере, нужно измерить
численные значения множества параметров. Я не хочу запутывать вас множеством
чисел, поэтому попрошу вас запомнить только одно число. Число, которое я
прошу вас запомнить, - одна треть миллиметра в год. Сейчас я объясню, что
это число значит. Представьте себе ту половину поверхности суши, которая не
покрыта ни пустынями, ни полярными льдами, ни городами, ни дорогами, ни
парковками. Эта половина поверхности суши покрыта почвой, которая
поддерживает растительность того или иного типа, будь то сельхозугодья, леса
или болота. Каждый год эта половина поверхности суши поглощает и превращает
в биомассу некоторую долю того углекислого газа, который мы выбрасываем в
атмосферу. Нам неизвестно, насколько велика эта доля, потому что мы не
померили прирост или сокращение биомассы. Биомасса - это и живые существа, и
останки тех живых существ, которые уже умерли. Число, которое я просил вас
запомнить, - треть миллиметра в год - это усредненный прирост толщины
биомассы на половине поверхности суши, к которому привело бы поглощение
всего углекислого газа, который мы выбрасываем, сжигая ископаемое топливо.
Усредненный прирост толщины составил бы одну треть миллиметра в год.
Смысл этих расчетов в том, что поглощение атмосферного углерода почвой
может идти с очень хорошей скоростью. Чтобы остановить прирост концентрации
углекислого газа в атмосфере, биомассу почвы нужно увеличивать всего лишь на
треть миллиметра в год. На плодородный верхний слой почвы приходится около
десяти процентов биомассы, поэтому увеличение биомассы на треть миллиметра в
год соответствует приросту верхнего слоя почвы примерно на три миллиметра в
год. Изменения методов сельского хозяйства, например отказ от вспашки,
приведут к не менее быстрому приросту биомассы. Если мы выращиваем зерновые,
не вспахивая почву, то больше биомассы уходит в корни, которые остаются в
земле, и меньше углерода возвращается в атмосферу. Если мы с помощью генной
инженерии получим сорта с большей биомассой корней, мы, по-видимому, сможем