"Маркиз де Сад. Занимательные истории, новеллы и фаблио" - читать интересную книгу автора

самым благоприятным образом, насколько это возможно, как и большая
привязанность ко мне, - все это вскоре пробудило ревность моих братьев, один
из которых достиг двадцатишестилетнего возраста и уже третий год занимает
пост президента, а другому, недавно назначенному советником, едва минуло
двадцать четыре.
Я и вообразить себе не могла, насколько сильна их ненависть ко мне, в
чем теперь уже имела случай убедиться. Ничего не сделав такого, чтобы
вызвать к себе подобные чувства, я жила, теша себя иллюзией, что на мою
простодушную симпатию они отвечают мне тем же. О Небо праведное, как я
заблуждалась! Исключая время, отведенное моему образованию, в доме отца я
всегда пользовалась полной свободой и никто не требовал от меня отчета в
моих поступках. Он не стеснял меня ни в чем. Вот уже полтора года, как мне
было разрешено по утрам совершать прогулки в обществе горничной либо по
террасе Тюильри, либо по земляному валу недалеко от нашего дома и даже с ней
вдвоем пешком или в карете отца наносить визиты моим подругам и
родственницам, лишь бы только это происходило не в часы, когда молодой особе
не надлежит без сопровождения родных показываться на людях. Причина всех
моих несчастий и кроется в этой пагубной свободе, потому я и говорю вам о
ней, сударь, и, видит Бог, лучше бы мне никогда ее не иметь.
Год назад, прогуливаясь, как всегда, с горничной - ее зовут Жюли - по
темной аллее сада Тюильри, где, как мне казалось, чувствуешь себя более
уединенно, нежели на террасе, и где, по моему убеждению, воздух более свеж,
мы столкнулись с шестью легкомысленными молодыми людьми. По их
оскорбительному обращению к нам было ясно, что они принимают нас обеих за
тех, кого называют уличными девицами. Ужасно растерявшись от этого
происшествия и не зная, как ускользнуть от них, я уже собралась было искать
спасения в бегстве, когда заметила поодаль юношу, который часто прогуливался
один примерно в те же часы, что и я, и чья наружность свидетельствовала о
его порядочности. Он как раз проходил мимо, когда я очутилась в столь
затруднительном положении.
"Сударь! - воскликнула я, подзывая его к себе. - Не имею чести быть с
вами знакомой, но мы здесь встречаемся почти каждое утро. То, что вы могли
наблюдать, должно было убедить вас, льщу себя надеждой, что я не из тех
девушек, кто ищет приключений. Умоляю вас подать мне руку и отвести меня
домой, избавив от приставаний этих бандитов".
Господин де *** (позвольте мне не называть его имени: чересчур многие
причины меня к тому побуждают) тотчас же подбегает, отстраняет молодых
повес, окруживших меня, подтверждая их ошибку вежливым и уважительным
обхождением со мной, и, предложив мне руку, быстро выводит из сада.
"Мадемуазель, - говорит он, остановившись неподалеку от наших ворот, -
считаю более благоразумным расстаться с вами здесь. Если я проведу вас до
самого дома, то придется все объяснять вашим близким. Вам, возможно,
запретят прогуливаться одной. Лучше скройте то, что случилось, и продолжайте
приходить, как прежде, на ту же самую аллею, раз это вам нравится и родители
ваши не против. Я же не пропущу ни единого дня и всегда буду там
присутствовать, готовый, если потребуется, не пожалеть жизни, лишь бы
противостоять всему, что может потревожить ваше спокойствие".
Подобная осмотрительность и столь любезное предложение заставили меня
приглядеться к молодому человеку повнимательнее. Найдя, что он на два-три
года старше меня и наделен очаровательной внешностью, я покраснела, когда