"Маркиз де Сад. Занимательные истории, новеллы и фаблио" - читать интересную книгу автора

нежели для особ вашего пола. К тому же эта пустота внушает нам такое
отвращение...
- Право же, дорогой мой, поверьте, то, что преподносите вы, - нам не
менее неприятно, так что гадливость обоюдная. Однако приключение вышло
весьма занятное, с этим нельзя не согласиться... Вы вернетесь на бал?
- Не знаю даже.
- Что до меня, я туда не вернусь, - говорит Огюстина. - Вы заставили
меня испытать такую... душевную боль... я пойду спать.
- Что ж, в добрый час.
- Но, быть может, вы будете столь любезны, что проводите меня до дома;
я живу в двух шагах отсюда, а карету свою отпустила.
- Разумеется, и я сделаю это с удовольствием, - говорит Франвиль. -
Наши разнящиеся вкусы ничуть не мешают нам оставаться учтивыми... Вам нужна
моя рука?.. Пожалуйста, вот она.
- Я пользуюсь вашими услугами лишь оттого, что не нахожу ничего
лучшего.
- Уверяю вас, что и я, со своей стороны, предлагаю вам свои услуги лишь
из вежливости.
Они прибыли к воротам дома Огюстины, и Франвиль готовится откланяться.
- Да вы просто прелесть! - восклицает мадемуазель де Вильбланш. - И что
же, вы оставите меня прямо на улице?
- Простите великодушно, - оправдывается Франвиль, - я не осмеливался.
- Ах какие же увальни эти мужчины, не любящие женщин!
- Видите ли, - говорит Франвиль, все же подавая руку мадемуазель де
Вильбланш и ведя ее в дом, - видите ли, мадемуазель, мне хотелось бы
поскорее вернуться на бал и попытаться исправить свою оплошность.
- Вашу оплошность? Значит, вы очень раздосадованы, что встретили меня?
- Я этого не говорю, однако разве каждый из нас не мог бы отыскать
нечто несравненно более ему подходящее?
- Да, вы правы, - говорит Огюстина, когда они оказываются уже в ее
доме, - конечно, вы правы, сударь, однако я очень опасаюсь, что за эту
роковую встречу могу поплатиться всем счастьем моей жизни.
- Как?! Неужели вы не вполне уверены в своих предпочтениях?
- Еще вчера я была твердо уверена.
- Ах! Так вы больше не дорожите вашими священными правилами?
- Я уже ничем не дорожу, не изводите меня.
- Ну что ж, я ухожу, мадемуазель, ухожу... Избавь меня Бог далее
стеснять вас своим присутствием.
- Нет, останьтесь, я вам приказываю; можете вы хоть раз в жизни
снизойти до того, чтобы повиноваться женщине?
- Что касается меня, - говорит Франвиль, присаживаясь к мадемуазель де
Вильбланш как бы из любезности, - то я могу сделать что угодно, ибо, как вам
уже сказал, я человек благовоспитанный.
- Осознаете ли вы, как ужасно в ваши годы иметь столь извращенные
вкусы?
- А вы полагаете вполне пристойным в вашем возрасте обладать столь
своеобразными пристрастиями?
- О, мы, женщины, это совсем другое дело: нас побуждает скромность,
стыдливость... даже гордость, если хотите. Боязнь отдаться сильному полу,
совращающему нас лишь для того, чтобы подчинить себе... Тем не менее