"Вячеслав Дедовский. Мастер по дереву " - читать интересную книгу автора

***

Шишок на секунду замер, рассматривая стальную дверь. К железу он был
равнодушен.
Вот дерево - это другое дело. Послушное, откликающееся на умелые
движения, отвечающее на заботу встречным теплом, на обиду - холодным
неповиновением. Даже обучаемое и воспитываемое, если с ним правильно
работать. Находящееся на перепутье между миром живых и мертвых. Как сердца
многих людей, которые вроде еще существуют, и в глазах иногда, пусть все
реже и реже, мелькает бескорыстный интерес и участие, но души их уже
понемногу деревенеют. Еще чуть, и схватятся стальной ржавой пленкой, после
чего спасти человека уже невозможно.
Металл мертв изначально. Хотя и без него кое-где и кое в чем не
сладить.
У ног Шишка, на плитке, стремящейся прикинуться мраморной, увесисто
стоял деревянный ящик. С очень непростыми инструментами.
Мастер наизусть знал вид и характер каждой вещи.
Вреднючая стамеска с изогнутым профилем, что нужно учитывать, чтобы не
скособочить работу.
Молоток, уже вполне "правильный". Раньше старался попасть мимо, а то
даже и по пальцам, теперь так не делает.
Зубило с выщерблиной на ударной части, которую постоянно приходилось
рихтовать.
Топорик с норовящим выскользнуть и прислониться то к молотку, то к
зубилу черным топорищем. Причем происходило это, только пока Шишок не видел,
в "транспортном" положении. Сам топор был неожиданного цвета, с красными
проблесками по рыжему металлу, и к нему претензий уже не имелось. Его
взаимоотношения с топорищем мастеру не нравились, но данную проблему можно
было считать их внутренним делом, благо в работе это уже не мешало.
Топору, в свою очередь, симпатизировала ручная дрель, норовящая "уйти"
налево от рубанка. Этот плотницкий причиндал Шишок теперь считал вполне
благополучным и потому раздумывал о замене его новым.
Много чего имелось в ящике мастера. На вид нормальных, но по сути очень
необычных вещиц.

***

Прозрачная вода плескалась о сосновые бревна, отмачивала и уносила в
сторону красно-коричневую кору, и теперь словно маленькие кораблики
сопровождали плот. Много их плыло по большой сибирской реке на север, к
тундре, вечной мерзлоте, каменистым гольцам от таежных заимок и отвоеванных
у бескрайнего леса полей, где косить да собирать урожай уже пришлым людям.
Ссылали целыми семьями раскулаченных чалдонов. А в их крепкие
пятистенки, ухоженные многими поколениями подворья вселяли, в свою очередь,
высланных из Прибалтики латышей, литву, эстонцев.
На сборы давали полчаса, взять разрешали не больше, чем можно унести в
руках, охотничье, а у кого и боевое, оставшееся с гражданской, оружие
изымали сразу же.
Отвозили к ближнему берегу, где сами же переселенцы ладили плоты, и