"Даниэль Дефо. Дальнейшие приключения Робинзона Крузо составляющие вторую и последнюю часть его жизни и захватывающее изложение его путешествий по трем частям света, написанные им самим" - читать интересную книгу автора

же собственной пользы, он обязан давать им лишь понемногу зараз. Но все это
было напрасно. И если бы я сам не явился на корабль в сопровождении их
капитана и офицеров и если бы не успокоил их ласковыми словами и угрозами, я
думаю; они вломились бы в кухню силой и вытащили бы мясо из печки, ибо слова
плохо действуют на голодный желудок. Как бы то ни было, мы умиротворили их и
начали кормить их понемногу и осторожно, а затем уже дали им больше. И дело
обошлось благополучно.
Страдания бедных пассажиров в каюте были иного рода и оставляли далеко
за собой все виденное нами на палубе. Экипаж, имея с собой весьма небольшой
запас провизии, и вначале мало уделял пассажирам, а под конец совсем
перестал заботиться о них, так что в течение последних шести-семи дней они
оставались совершенно без пищи, да и перед тем питались очень плохо. Бедная
мать, по словам матросов женщина очень рассудительная и из хорошей семьи,
самоотверженно отдала все, что было возможно, сыну и под конец совершенно
изнемогла. Когда в каюту вошел помощник, она сидела согнувшись на полу между
двумя крепко связанными стульями. Ее голова беспомощно свешивалась вниз, как
у трупа, хотя она была еще жива. Мой помощник пытался оживить и ободрить ее
и при помощи ложки влил ей в рот немного бульона. Она раскрыла рот и
пошевелила рукой, но не могла говорить, однако понимала все, что он говорил,
и старалась объяснить ему знаками, что ей помочь уже нельзя, указывая в то
же время на сына и как бы прося позаботиться о нем.
Помощник, очень растроганный этим зрелищем, постарался все таки влить
ей в рот две три ложки бульона, хотя я сомневаюсь, чтобы это ему
действительно удалось. Но было уже поздно, и она умерла в ту же ночь.
Сын, спасенный ценою жизни любящей матери, был в несколько лучшем
состоянии. Тем не менее он лежал, вытянувшись на койке, едва подавая
признаки жизни. Во рту у него был кусок старой перчатки, значительную часть
которой он изжевал и съел. Только молодость и здоровье спасли его. Моему
помощнику удалось заставить его проглотить несколько ложек бульона, и тогда
он понемногу стал оживать. Но когда, спустя некоторое время, ему дали еще
три ложки, он почувствовал себя очень худо, и его вырвало.
Затем пришлось позаботиться и о бедной служанке. Она лежала на полу
рядом с своей госпожей, как будто пораженная апоплексическим ударом: ее
члены были сведены судорогой, одной рукой она судорожно ухватилась за ножку
стула и так крепко сжимала его в своей руке, что нам с трудом удалось
разжать ее. Другая рука лежала у нее на голове, а ногами она упиралась в
ножку стола. Словом, она имела вид умирающей в последней агонии, а между тем
и она была еще жива.
Бедняжка не только умирала с голода и была угнетена мыслью о смерти, но
как рассказали мне потом матросы, кроме того еще исстрадалась за свою
госпожу, которая в течение двух или трех дней медленно умирала на ее глазах
и которую она нежно любила.
Мы не знали, что делать с бедной девушкой. Когда наш врач, очень
знающий и опытный человек, вернул ее к жизни, ему пришлось еще позаботиться
о восстановлении ее рассудка, ибо в течение долгого времени она была почти
как помешанная.
Читатель этих записок должен принять во внимание, что посещение другого
корабля в море не похоже на поездку в деревню, где иной раз люди гостят на
одном месте по неделе и по две. Наше дело было помочь потерпевшим, а не
проводить с ними время. И хотя они согласны были взять тот же курс, как и