"Ион Деген. Статьи и рассказы" - читать интересную книгу автора

А что касается французов, то уважение к вам не позволяет мне произнести
слово, которым мы их называем.
Рав Лоэ кивнул. Он знал французов лучше этого мальчика. Он знал. Этот,
в "Опель-капитане" удивлялся его французскому языку, его произношению.
Министерство внутренних дел, безусловно, собрало досье на раввина,
въевшегося в печенки высоких французских инстанций, требовавшего возвращения
уцелевших еврейских детей, спрятанных в монастырях. Но какую информацию оно
могло собрать о человеке, который во Франции никогда не был раввином, а в
детстве носил фамилию приютившей его семьи? У рава тоже не было информации о
попутчике, но черный немецкий автомобиль, принадлежавший какому-нибудь
эсэсовцу, был очень сродни напарфюмеренному французу.
Даже в самом изысканном обществе, выставлявшем напоказ свой либерализм
и терпимость, рав Лоэ безошибочно улавливал присутствие колебательных частот
антисемитизма, как глубоко его бы не пытались упрятать. По пути из Тулузы
чиновник несколько раз возвращался к его французскому языку, и рав Лоэ,
чтобы отделаться от вопросов, в конце концов, сказал, что глубокое изучение
иностранных языков - его хобби. На таком же уровне, как французским, он
владеет немецким, английским, польским, русским и, естественно, ивритом и
языком идиш. Он только не объяснил, что, осиротев, из Вильно был отправлен к
тетке в Мюре, где окончил гимназию, а в Тулузе - два курса политехнического
института. Он не рассказал о внезапном зове сердца, заставившем его, лучшего
студента, блестящего математика, внезапно оставить политехникум и вернуться
в Польшу, чтобы продолжить длинную цепь потомственных раввинов
Леви-Лоэви-Лоэ.
Он не рассказал о застенках НКВД и двух годах в концентрационном лагере
на Печоре, отличной школе русского языка, где он освоил даже идиомы, которые
не сыщешь ни в одном словаре. Он не рассказал о том, как с группой
освобожденных польских граждан приехал в Иран, каких усилий стоило ему
добраться до Палестины и попасть в английскую армию. Он не рассказал, как,
уже будучи боевым офицером, не сумел вовремя приехать в концентрационный
лагерь Бельзен, чтобы спасти более двадцати тысяч евреев, уцелевших после
отступления немцев. Англичане накормили жирной свининой умиравших от
дистрофии людей, и рав Лоэ уже застал трупы - наверно, неумышленный
результат гуманизма англичан. Он не рассказал, что его миссия во Францию -
не только инициатива видного раввина, что он послан подпольной организацией,
осуществляющей нелегальную репатриацию евреев в Палестину.
Но эту часть его биографии чиновник министерства внутренних дел,
вероятно, знал. И может быть, только то, что рав Лоэ сейчас воевал против
англичан, в какой-то мере приглушало антипатию к нему француза. Они выехали
из Тулузы часа в четыре после полудня, надеясь еще засветло попасть в
аббатство. Но горные дороги не очень способствовали быстрой езде даже на
"Опеле", а за ними еще плелся доживающий свой век небольшой автобус. Дважды
они сбились с пути. Под массивную арку аббатства въехали уже в темноте.
Пожилой интеллигентного вида аббат принял раввина и чиновника в своем
огромном кабинете, куда их проводил монах. Обстановка кабинета была более
чем скромной - помещение схимника. Большой дубовый стол со стопкой книг на
нем. Простое грубое кресло. Два простых стула по другую сторону стола. Два
ряда таких же стульев у стены. Только богатое распятие над головой аббата не
соответствовало обстановке кабинета: серебряный Иисус на кресте из черного
полированного дерева. Аббат пригласил посетителей сесть, не подав им руки.