"Ион Деген. Статьи и рассказы" - читать интересную книгу автора

- Вы не против фашизма, товарищ генерал-майор?
На мгновение маска беспомощности сменилась гримасой ненависти. Генерал
что-то пробормотал и поднялся во весь свой рост.
Обстановка накалялась. По проходу в отчаянии металась директриса
кинотеатра, моя бывшая пациентка. Увидев меня, она чуть ли не закричала:
- Ион Лазаревич, что делать?
- Спокойно, Лидия Андреевна. Начните демонстрацию фильма.
Она кивнула и бросилась в конец зала. Начался фильм. Аудитория почти
успокоилась. Почти, потому что многие кадры сопровождались аплодисментами и
даже выкриками.
Кончился фильм. На авансцене снова появились молодые актеры и
Параджанов. Заслуженная овация была прервана украинской речью того самого
человека, который призывал встать всех, кто против фашизма. Никогда раньше
и, пожалуй, никогда позже в Советском Союзе мы не были свидетелями подобной
демонстрации. Долго еще я вспоминал ее.
Ни имена, ни судьбы арестованных во Львове украинских журналистов мне
не были известны. Конечно, я не мог не сочувствовать им. Но все это было
где-то на периферии моего сознания. Другое дело, когда к судьбе украинского
националиста, личности заслуженной и очень известной, мне пришлось
прикоснуться лично.
Ранняя осень 1953 года. Моя будущая жена потащила меня в кампанию своих
приятелей на танцевальный вечер. Экипированный более чем скромно, к тому же
инвалид, передвигающийся с помощью палочки, я не испытывал восторга от
участия в таких вечерах. Но ведь это желание любимой девушки, для которой
танцы - часть ее существа. Мог ли я отказать ей в этом? Следует заметить,
компания была весьма симпатичной. Я втиснулся в угол старого кожаного дивана
и смотрел на танцующих. Спустя какое-то время рядом со мной сел парень по
виду на несколько лет старше меня. Разговорились. Представились друг другу.
Таким образом, я узнал, что мой сосед - известный украинский поэт Мыкола
Руденко. Мне нравились его стихи. В этот вечер я узнал, что Мыкола воевал,
был тяжело ранен, но инвалидность, которую ему установили при выписке из
госпиталя, он не продлевал, не проходил мучительных комиссий, чтобы получать
девяносто рублей в месяц старыми деньгами. Знаменитый поэт не нуждался в
этой ничтожной подачке.
Обычно я никому не читал свои фронтовые стихи. Даже стихи, написанные
уже после войны. В достаточной мере я был напуган разносом, учиненным мне в
Москве летом 1945 года в Доме Литераторов. Там стихи, написанные
ортодоксальным коммунистом, почему-то посчитали антисоветскими. А Мыколе
стихи понравились. Оба мы были огорчены, что уже полночь, что гости
расходятся, что мы не успели вволю поговорить. Мыкола записал мне номер
своего телефона и настойчиво приглашал к себе.
Квартира Руденко, находилась недалеко от института, в котором я работал
и жил. К сожалению, времени для визитов у меня не было. В очень редкие
свободные минуты мне хотелось побыть со своей будущей женой. И все же в один
из вечеров я заскочил к Руденко. За пять лет до этого я написал повесть о
войне. Ни один профессиональный литератор ее не видел. А мне все-таки
хотелось услышать мнение профессионала.
Дня через три Мыкола пришел ко мне в институт. Принес рукопись. Кстати,
у меня был только один экземпляр, написанный чернилами. Пишущей машинки у
меня не было. А дать отпечатать машинистке не позволяли мои финансы. Более