"Жозеф Дельтей. Фарфоровая джонка [F]" - читать интересную книгу автора

кизила.
Но Бу Лей Сан не видел всего этого. Пораженный, он глядел на
фарфоровую бутылку, стоящую на тумбе, на фарфоровую бутылку, которую он
прекрасно знал. Он потрогал ручку с подозрительным и все же восхищенным
видом, и его чуткий нос обнюхал горлышко. Он позвал Ла. Она подошла и
тотчас же, при виде фарфоровой бутылки, все поняла.
Поль Жор бормотал какое-то объяснение.
Но Ла ласкалась к мандарину. Она угадывала его скрытый гнев и боялась
его, несмотря на присутствие Поля Жора и европейцев. Она чувствовала между
собой и мандарином неразрывные узы. Одно ее слово, и Поль Жор уничтожил бы
и мандарина, и китайцев, и их Джонку. Но это слово она никогда не
произнесет. Она чувствовала себя связанной с Джонкой слишком уважаемыми
обычаями. Темный закон, закон крови, без ее ведома правил ее душой.
Она взяла руку Бу Лей Сана и поднесла ее к губам.
Она нежно взглянула на него и прижалась к нему. Потом опустила голову
и притворилась печальной.
Они вернулись на джонку в лодке, в которой была течь.
Мандарин и Ла удалились на корму. Поль Жор медлил на верхней палубе,
мечтая о поцелуях.
Бу Лей Сан последовал за Ла в ее каюту. Не говоря ни слова, она
уселась на циновку, с расширенными глазами, занимая свое воображение
дипломатическими подробностями. Она ждала.
Мандарин бросился в подушки, украшенные драконами. Он был огромен от
негодования и полон расчетов. Он заботился о своем дыхании и о цвете своих
щек. Складка ума, пересекавшая лоб, покраснела. Он ждал, чтобы она снова
стала бледной. Он положил руку на сердце, выждал, пока биение стало
ровным. Тогда важным голосом он сказал:
- Кто дал фарфоровую бутылку белому капитану.
- Ла кинула бутылку в море.
Потом оба умолкли, ибо желтая раса - самая утонченная из всех. Она не
удостаивает пояснять свою мысль, она умеет намеком передать ее. Этих слов
было достаточно для Бу Лей Сана и для Ла, чтобы понять - ей, что он угадал
истину, ему - что любовь хитра.
Ла подошла к мандарину, изобретательная и сладострастная. Она легла
перед ним и целовала его колени. Сердце мужчины смягчается быстрее, чем
воск на огне. Голое мандарина стал менее суров. Ла вспоминала сладостные
утра во дворце Кин-Чеу и океанские ночи на фарфоровых ложах. Она взяла его
голову в свои руки, такие крошечные, что они едва прикрывали его уши, и
заговорила медленнее. Понемногу их тела, теплые, томные, слились. Никакой
шум не долетал извне, кроме кашля капитана, который изнывал на палубе от
лихорадки и ревности. Одежды расстегнулись сами собой. Ожерелье
лакированных бус, которые Ла носила вокруг грудей, упало, и его падение на
фарфор издало звук человеческого вздоха. Может быть, действительно,
человеческий вздох вырвался из сжатого горла. Или, может быть, это был
легкий крик смерти, какой испускают в час решимости женщины, которым
подходит та роль, что умеет играть Ла.


Глава 15