"Жозеф Дельтей. Фарфоровая джонка [F]" - читать интересную книгу автора

СЕРДЦЕ ОБЕЗЬЯНЫ

В тот вечер на Джонке фонарь на мачте потух через несколько мгновений
после того, как его зажгли. Поль Жор думал о Ла. Он чувствовал в своем
сердце гнев. Он решился. Раз дьеппцы снова колеблются.., тем хуже... Тем
хуже для "Святой Эстеллы"!
Он пошел на корму. Он был одет в льняную куртку, белее, чем шерсть. У
него было жесткое сердце, кинжал за поясом и сапоги из невыделанной кожи.
Поль Крабб подошел к нему. Они поговорили о трубках. Мандарин подарил
обоим желтые трубки и несколько унций вещества плавкого, ядовитого и
всеведущего. Все трое курили. Крабб вяло говорил. У него были вздутые
пальцы и отвисшие губы. Иногда он смотрел на свои ладони, будто ища в них
воспоминаний. Поль Жор был более сдержан. Он говорил мало.
На марсе дозорный зажег фонарь. Зеленый огонь горел на вершине мачты.
Там, вдали, виднелся огонь "Святой Эстеллы", розовый и бледный во мраке.
Поль Крабб удалился, разговаривая сам с собой. Несколько матросов
бесцельно бродили по палубе. Они казались взволнованными. Капитан окликнул
их. Он знал, что они больны меланхолией и тоской по родине. С каждым днем
они становились печальнее, замкнутей и жестче.
- Эй, что с вами? Животы болят?
Люди серьезно покачивали головами. Один из них заговорил: они
опасаются китайских предательств; им чудятся пиратские притоны и тайные
убийства; им не нравится мандарин. Никто не произнес имени Ла. Они хотели
вернуться на "Святую Эстеллу", повернуть руль на Дьепп.
Понемногу они успокоились и удалились. Снова капитан остался один.
"Если они уплывут, - думал он, - нет, нет, он останется на джонке, около
Ла... Тем хуже для "Святой Эстеллы"!"
Он пошел назад, держа руку на ноже.
Он смотрел с кормы на черный корпус "Святой Эстеллы", плывшей на
буксире. Бледный огонь на фок-мачте мигал, как глаз. Мачта, черная,
обнаженная, поднималась бесцельно и беспредельно. На джонке какой-то
китаец застонал... Какой-то китаец... Или Она?.. А там, вдали, вынырнув из
тумана, луна, луна из фарфора осветила вдруг Бастрда в вороньем гнезде и
сделала его белым, белее, чем девушка...
Поль Жор вынул нож и попробовал лезвие. И тогда послышался голос. Он
исходил из каюты на корме. Он запел на чужом восточном языке, в ритме,
отточенном веками. Он пел о сердце мужчины, о сердце, сохраняющем тот же
контур, тот же оттенок и то же биение на берегах Голубых рек и Франкских
морей. Это был голос очень молодого человека, быть может голос женщины...
Нож выпал из рук Поля Жора, ударившись о фарфор. Голос умолк, но тотчас же
зазвучал снова. И снова он расцветал в ночи, как воспоминания... Он пел о
сердце мужчины, ибо Поль Жор, не понимая, чувствовал это. Сердце мужчины!
Поль Жор все еще смотрел на "Святую Эстеллу". Он видел, как на
бугшприте расхаживало четвероногое существо. Теперь Бастард неподвижно
стоял на марсе рядом с бледным огнем, бледным, как сердце мужчины. Черная
фигурка прыгала по бугшприту. Порой она издавала жалобный звук, который
тотчас же угасал. Вынырнула луна и осветила обезьяну. Это была она. Она
прыгала в лунном свете и стонала он удовольствия... Сердце мужчины...
Обезьяна плясала на палубе, потому что дитя Китая пело о сердце мужчины.