"Валентина Демьянова. Пиковый Интерес" - читать интересную книгу автора

бумажку и подумал, что не о таком окончании своей службы я мечтал, сидя на
передовой в мокрых окопах. Нет, не о таком! Я думал, мы будем возвращаться
домой с победой. Представлял, как полки стройными рядами, с реющими боевыми
знаменами, под музыку торжественно войдут в город. Представлял, как нас
будут восторженно приветствовать радостные люди, как они будут улыбаться
нам и забрасывать нас цветами, а над головами будет стелиться малиновый
колокольный звон. А что оказалось на деле? Одним росчерком пера меня из
защитника Отечества превратили в его врага! Меня заставили стыдиться своей
офицерской формы, отобрали погоны и боевые ордена, а взамен выдали нелепую
бумажку. На улице каждый встречный теперь провожает меня враждебным
взглядом: Офицер! Враг Отечества! Бей его! Хватай его! Стреляй его! Вот
она, моя благодарность от родины, за которую я честно проливал кровь!
Дождался!-Последние слова Николенька буквально кричал. Выплескивалась вся
боль и обида, копившаяся в душе. Потом устыдился своей слабости, замолчал.
В течение всей тирады mamаn недвижно сидела в кресле, уперев взгляд в сына.
Тут она встала и приказала: Николай, Анна, пройдите в кабинет, мне надо с
вами поговорить. Мы с братом безоговорочно, как в детстве, подчинились
матери. Речь ее, как всегда отличалась лаконичностью и четкостью: "Времена
настали смутные, в любой день имение может быть разграблено или
национализировано, следует спрятать то, что особенно дорого нам.
Откладывать не будем, займемся этим сегодня ж ночью. Да, кстати, знать об
этом кому -либо, кроме нас троих, не обязательно."

Эту ночь я буду помнить до самой смерти. Даже в страшном сне мне не
могло привидиться, что мы будем ходить по нашему дому как воры, тайком
пряча вещи, нам же и принадлежащие. Дабы не вызывать подозрения у прислуги,
решено было спрятать только драгоценности и фамильные реликвии.
Драгоценности maman положила в металлическую шкатулку, а ее в свою очередь
упрятала в большой кожанный сак. Туда же упаковала коллекцию табакерок,
среди которых особую ценность для нас имела одна, пожалованная нашей семье
императрицей Екатериной. На шести сторонах ее были миниатюры с
изображениями Перербурга. Другая табакерка, круглая, золотая, с
отвинчивающейся крышкой, которую украшал портрет нашей бабушки Надежды
Андреевны, была подарена деду его супругой в день свадьбы. Сюда же положила
золотые часы с двумя бриллиантовыми кнопками, которые так же принадлежали
деду. Николенька завернул в мягкую тряпку и тшательно перевязал шпагу,
полученную другим нашим дедом за доблестную службу. Maman сходила к себе в
спальню и вернулась с иконой, которая издавна хранилась в семье и которой
благословлялись все мы перед каждым значительными событием жизни.
Maman кивком приказала нам следовать за ней и пошла впереди с зажженой
лампой. Мы спустились в вестибюль, оттуда по коридору прошли к кухне, рядом
с ней-винтовая лестница в подвал. Все спят, в доме тихо, только скрепят
половицы под ногами.
Подвал высок, сводчатые потолки теряются в темноте, сбоку краснеет
топка печи, освещая все вокруг мрачным светом. Дрова почти прогорели,
печник вернется только под утро-затопить печи на день. В подвале тепло от
каминных и печных труб, уютно.
Maman направляется в дальний конец помещения, открывает дверь в
боковой чулан, весь заставленный сундуками, ящиками, баулами. Приказывает
Николеньке отодвинуть ларь в углу. Под ним -круглая чугунная крышка люка. В