"Алла Демидова. Тени зазеркалья" - читать интересную книгу автора

29 мая (четверг). Репетировали IV акт. Все позади. И беда, и болезнь, и
ожидание, и смерть. Как после похорон, когда домашние вроде бы занимаются
своими делами, приглашениями, разговорами, но голоса еще приглушенные,
оперирующий врач (Лопахин) чувствует себя виноватым - от этого излишне
громок и распорядителен. Суета сборов. Отъезд. Только иногда среди этой
суеты - вдруг отупение, все сидят рядом, молчат. А потом опять дело... дело.
Суета. И опять на своей клумбе собрались осиротелой кучкой. Все вроде бы
буднично. И лишь в финале прорывается настоящий, как будто только что
осознанный, последний крик Раневской - прощание над открытой могилой: "О мой
милый, мой нежный, прекрасный сад!.. Моя жизнь, моя молодость, счастье мое,
прощай!.. Прощай!.." "Я умираю. Ich sterbe" - последние слова, сказанные
Чеховым перед смертью где-то в маленьком курортном городке Германии.
"Жизнь-то прошла, словно и не жил... Я полежу... Силушки-то у тебя нету,
ничего не осталось, ничего... Эх, ты... недотепа!.. - Слышится отдаленный
звук, точно с неба, звук лопнувшей струны, замирающий, печальный. Наступает
тишина, и только слышно, как далеко в саду топором стучат по дереву". Это
последние слова, написанные Чеховым в "Вишневом саде". Как пророчество тех
своих последних сказанных слов... А в ремарке "топором стучат по дереву"
слышатся удары заколачивания крышки гроба перед погребением.

По этим кратким дневниковым запискам сейчас не верится, как быстро мы
работали. И в какой, видимо, удивительной рабочей форме был Эфрос. От тех
дней осталось ощущение праздника, хорошего настроения, бодрости и нежности
друг к другу.

7 июня (суббота). Черновой прогон всего "Вишневого сада". Эфрос первый
раз сидел в зале. Потом замечания.

Весь июнь - репетиции с остановками. Кое-какие места спектакля чистятся
и уясняются. В это время - поиски грима и костюмов. Мне по эскизу должны
были сшить дорожный корсетный костюм, который моя Раневская никогда бы не
надела. Эфрос разрешил мне делать с костюмом что хочу. Левенталь, по-моему,
был этим недоволен, но его не было на репетициях, и он не знал моей
стремительной пластики и закрученного ритма.

6 июня (пятница). Утренняя репетиция. В зале сидела Беньяш. Она многое
не понимает, хотя ей нравится. Я репетировала в брюках - она не могла понять
почему, а для меня на этом этапе неважно - главное, чтобы уложился
внутренний рисунок. Да и репетиция была в основном для ввода Высоцкого.
Поражаюсь Высоцкому: быстро учит текст и схватывает мизансцену. Шаповалов
обижен.

7 июня (суббота). Черновой прогон "Вишневого сада". После репетиции
Володя, Иван и я поехали обедать в "Националь": забежали, второпях поели,
разбежались. Я заражаюсь их ритмом. Мне это важно для "Вишневого сада". Я
ведь домосед-одиночка, а Раневская совсем другая. Правда, мне не привыкать
играть роли, непохожие на меня, но чтобы до такой степени, когда не
совпадает ни одна черточка той Раневской, какую предлагает играть Эфрос!
Полагаюсь на чутье и безошибочность Эфроса.