"Алла Демидова. Тени зазеркалья" - читать интересную книгу автора

Красиво. Я потом об этом вспоминала, когда была несколько лет спустя в
Париже, смотрела на Собор Парижской Богоматери. Был прекрасный пасмурный
день. Серый камень Нотр-Дама. А наверху, на фоне серого неба и серого
камня - бронзовые фигуры в патине.

Идея Боровского была хорошей. Но когда связали костюм, выкрасили и
принесли в театр, от этой идеи не осталось ничего. Мое платье было
отвратительного бледно-зеленого цвета. Как в прейскурантах пишут: цвета
"морской волны". Глядя на этот костюм, никакую патину вспомнить было нельзя,
а вспоминались послевоенные детские трико непонятного цвета. Вспомнив Веру в
"Герое нашего времени", где я проиграла, не убедив Любимова, здесь, в
"Гамлете", я начала издалека. Я не говорила, что мне не нравится платье. Но
я, например, говорила: "Юрий Петрович, я прочитала у Цвейга в "Марии
Стюарт", что королевский траур - белый. И венчаются они в белом. Поэтому
оправдана будет фраза Гамлета: "не износив башмаков" и "с похорон пошел на
свадьбу пирог поминный", то есть это значит, что не прошло и месяца, как в
том же платье, в котором шла за гробом, королева была на свадьбе. Нужно
белое платье". Еще через неделю говорю (а Офелии, естественно, сделали белое
платье, ручная вязка, угрохали массу денег. Поэтому репетирует Офелия в
белом платье, а я пока - со своим цветом "морской волны"): "Юрий Петрович,
это ж трафарет. Всегда Офелию играли в белом платье. Возьмите любую
постановку "Гамлета". А невеста-то кто? Гертруда. Офелии еще долго до
невесты. Вы посмотрите, как прекрасно играет Наташа Сайко. Она играет такую
незаметную мышку. Она мышка. Ее в этом серо-коричневом занавесе и не видно.
Она не выпячивает себя. Это вот Король и Королева... А Офелии не видно". - И
так постепенно я добилась, что для Сайко - Офелии сделали платье в цвет
занавеса, оно сливается с ним, а мне - белое. Но когда я надела белое
платье, которого добилась с таким трудом, я поняла, что и в нем не могу
играть. Потому что, чтобы выйти на сцену в белом вязаном платье, надо
обладать фигурой Афродиты. И тогда (а уже денег нет, потому что перевязывали
костюм два раза и наш занавес - из чистой шерсти, ручной работы) я взяла
какие-то два белых платка, которые еще не успели покрасить, сшила - и
получилось подобие пончо, но до полу, со шлейфом, и оно прикрыло мое платье.
И еще - надела тяжелые медные, как вериги, цепи.

Этот костюм мне очень помог в роли Гертруды. Как костюм Аркадиной в
картине "Чайка". Когда утверждали эскизы и мне показали, я сначала
согласилась из-за вечного сомнения "а вдруг, это правильно". Сшили
крепдешиновое платье, мне оно понравилось, оно было цвета увядшей травы, и я
подумала - на натуре, когда будем снимать, это будет красиво. При моей
худобе я попробую в этом крепдешине сыграть излом, "декаданс", вечное
актерство. Но когда мы приехали на натуру - это было под Вильнюсом - и я
увидела впервые декорацию, я поняла, что костюм мой не годится. Была
выстроена на берегу озера маленькая-маленькая дачка, а рядом курятник, и
рядом косят и убирают сено. Рядом рыбалка, лошади, коровы - хозяйство, а я -
на-те - в крепдешине. Для меня Аркадина - хорошая актриса, актриса со
вкусом. Она не может ходить в крепдешиновом платье рядом с курами. Были
слезы - но что делать, не поедешь же в Москву перешивать костюм. Я пошла в
магазин, купила материал - штофный, тяжелый. Мы за ночь с художницей по
костюмам Г. В. Раневской (к счастью, она прекрасный мастер своего дела)