"Валерий Демин. Ущелье печального дракона" - читать интересную книгу автора

одеял и расшитых золотом подушек Лу-гун увидел царицу Эргэнэ - грозную
властительницу Чагатайского улуса. Властная и непреклонная монголка, мать
многочисленных детей и вдохновительница бессчетного числа дворцовых
заговоров, Эргэнэ встала во главе улуса после долгих лет кровавых
междоусобиц. Тучная, широкобедрая, с плоским скуластым лицом и приплюснутым
носом, одинаково хорошо чувствовавшая себя и в трудном походе, и в
стремительной травле зверя, и в тиши домашнего очага, рано овдовевшая
правительница быстро сумела взять в узду строптивых монгольских вельмож.
Пышногрудая заспанная ханша, только что поднятая ото сна, не удосужилась
даже одеться. Толстое, мясистое тело и большой округлый, как у буддийского
божка, живот бесстыдно выпирали из распахнутого золототканого халата. Грубое
лицо и оголенные руки лоснились, точно смазанные рыбьим жиром. Жидкие
распущенные волосы покрывала тюбетейка, сплошь усеянная крупными отборными
жемчужинами. Нахмуренные подбритые брови и властный тяжелый взгляд,
устремленный поверх головы коленопреклоненного пленника. Кивком головы
царица отпустила стражу и обратилась к Лу-гуну: "Верно ли говорят, что можно
вернуть утраченную молодость и предотвратить наступление смерти? И правда
ли, что манихейская секта, к которой ты принадлежишь, владеет тайной
бессмертия?"
Маленький китаец готов был услышать что угодно, но только не это. Царица
говорила вкрадчивым, чуть ли не заискивающим голосом, хитрые лисьи глаза
смотрели выжидающе и настороженно, а толстые похотливые губы скривились в
жалком подобии улыбки.
"Это не совсем так, моя госпожа", - ответил Лу-гун, с ужасом понимая, что
объяснить смысл одного из самых сокровенных манихейских таинств ему все
равно не удастся, ибо никто из помышлявших о бессмертии не был в состоянии
уразуметь, почему бессмертие - худшее из всех зол. Лу-гун и сам не вполне
понимал эту истину, которая из поколения в поколение изустно передавалась от
учителей к ученикам. Тем более бесполезно взывать к дремучему рассудку
царицы. О эта неутомимая жажда бессмертия! Сколько земных владык стремилось
приобщиться к сонму небожителей и разделить с ними вечную молодость и власть
над смертью! Сам Чингисхан пробовал задобрить китайских отшельников, лаской
и золотом купить у них тайну бессмертия. А ведь те несчастные, в конце
концов терявшие свои головы, не знали даже того, что было известно Лу-гуну.
Манихейская секта, нашедшая свое последнее прибежище в горах Синьцзяна,
была глубокими корнями связана с учением Зороастра и приобщена ко многим
тайнам огнепоклонников. Лу-гун был еще совсем молод, когда довелось ему на
правах послушника сопровождать трех манихейских старшин в далекое памирское
ущелье. Его не пустили в пещеру, и лишь спустя много лет он узнал, что за
тайну хранят в ней последние огнепоклонники. Но смысл этой тайны так и
остался ему неясен. Почему бессмертие - зло? Да не все ли равно! Уж если
охота это изведать царице, так пусть и испытывает все на собственной шкуре.
Потому-то и согласился Лу-гун провести монгольский отряд по тайным тропам
Памира. Он сам придумал и разработал до мельчайших деталей дьявольский план
проникновения в зороастрийское убежище, и Эргэнэ по достоинству оценила
замысел хитрого китайца. Ему было дано все необходимое, предоставлены самые
опытные сокольничие, а с юга, из улуса великого хана, доставлена якобы для
потехи царского двора клетка с обезьянами, которых Лу-гун выдрессировал сам.
Но разъяренный поток, обрушившийся из недр памирской пещеры на незваных
гостей, навсегда похоронил в клокочущих водоворотах и монгольский отряд, и