"Игорь Денисенко. Ухо (Две короткие новеллы)" - читать интересную книгу автора

Игорь Денисенко

Ухо

Две короткие новеллы

1

Смятые, пожеванные простыни на строгой, упершейся в пол кровати. Белые
стены, белый потолок. Невыразимая пустота и боль белизны... Поднявшись,
разбуженный среди ночи, он сморщился от боли так, что лицо собралось в
морщины, складки, в глубокие борозды болезненно желтого цвета.
Опять! Опять этот проклятый голос! Он не дает ему спать по ночам. Он
скручивает и выворачивает его наизнанку. И его рвет желчью. И кровавая
горькая пена выступает на губах. И лицо искривляется в страшной каменной
гримасе. И нечем больше рвать, и нечего больше исторгнуть из себя... Но
днем, пока его кормит этой гадостью строгая и прямая как гвоздь сиделка с
металлическим именем Инесс он еще может жить, он еще терпит. И несносный
голос шепчет тихо и затянуто, с трудом выговаривая слова. Но ночью! Ночью он
орет в полную мощь, гремит, сотрясая весь этот ужасный белый дом так, что
непонятно почему он еще не развалился. И все разбегаются. И он, оставшись в
четырех стенах, не может от него убежать.
Опять?! О, господи! Опять этот немилосердный голос. Правый голос... Ах,
как безжалостно правый!
... Не нужно... Никому не нужны твои картины... И нет ничего из того,
что ты сделал... Мир сер, в нем нет твоих красок. Написанное, тобой - ложь,
обман. Посмотри на эти стены, и ты поймешь, что я прав. Серость! Ночь,
размазанная на белой простыне.
... нет... нет, - шептал он в ответ голосу, - подсолнухи...
Мои подсолнухи рыжие, яркие, мой свет, солнце, пробившиеся сквозь
бардовые шторы заката.
Мазня, - заявил голос знакомым, пренебрежительным тоном, - Франка не
дам за эту мазню.
... виноградники... А вот виноградники в Арле... красные... красные
виноградники...
Чушь! - орал голос, - Мазня!
Грязь! - кричал сытый, откормленный голос, сложенный, слитый воедино из
множества голосов.
- А это что? - С возмущением вопрошал голос женским.
- Башмаки...
И он еще смеет называть эту дрянь картинами?! Выставлять на показ!
Срам!
... башмаки Яна... Он ведь такой же... Он такой же разбитый,
истоптанный, но живой, удивительно живой... Они добрые...
Он добрый, хороший... в зеленой хижине... там у реки за холмом... -
отвечал он задыхаясь от волнения, и мял руками сморщенное лицо, лепил из
него как из глины ярость и яркость своих картин.
Дрянь! Франка не дам за нее! Дрянь! - надрывался бас.
... Пойдем отсюда, Феликс. Тут не на что смотреть, какая гадость...
Ложь! - задыхаясь, вскричал он голосу, распадающемуся на два, три,