"Лен Дейтон. Только когда я смеюсь" - читать интересную книгу автора

- Просто замечательно, - заявил я в ответ на вопли Сайласа. - Никогда
не предполагал, что ты просто прирожденный капрал, браток. - И принялся
маршировать по комнате, пародируя бригадирское поведение Сайласа.
- Ты похож на девицу на своем первом балу. Ты, негодник, - запричитал
Сайлас, низко наклоняясь ко мне и завывая: - Ты что, не знаешь, как ведут
себя солдаты? Смир-на! - прогремел он, и я старательно щелкнул каблуками.
- Ты что, не знаешь, как ведут себя солдаты?
- Разумеется, не знаю. Я ведь никогда не служил в армии, верно?
Он неодобрительно цыкнул и снова надел свою шикарную форму.
- Это ваша беда, детки, - с сожалением заявил он. - Самая худшая вещь,
которая когда-либо происходила в Англии, - это отмена обязательной воинской
повинности. Отсюда все несчастья в нашей стране, если хотите знать мое
мнение.
- Не хочу знать ваше мнение, - заверил я. - Армия - самое крупное
мошенничество за всю историю человечества, и я не очень стремлюсь туда
влипнуть.
- Мошенничество? - удивился Сайлас. - Что ты хочешь этим сказать?
- А что, так не ясно? Мужики, имеющие высокие чины, большое жалованье,
личных шоферов и собственные замки, никогда сами не нюхавшие пороху, только
тем и занимаются, что приказывают придуркам, получающим по пятерке в день,
куда идти, в кого стрелять. Армия - классическая махинация.
- Неужели?! - Сайласа душил гнев.
- Жаль, что вы не можете хоть на пять минут прикинуться дурачком, -
сказал я. - Если вы считаете, что я неубедительно смотрюсь в роли вшивого
младшего капрала, тогда я буду бригадиром танковых войск, потому что мне
кажется, что эта роль полегче.
- Роль полегче, - Сайлас с истерическим отвращением выплюнул эти слова
обратно. - Роль полегче, - мрачно повторил он. - Так вот что ты называешь
ролью. Ты, заросший, скрюченный, вечно ноющий бродяга. Ты, жалкий обломок
классового кораблекрушения. Когда я подобрал тебя, у тебя копейки за душой
не было. Много же ты мне помог за все это время! Может, я имею право
рассчитывать на мелкую благодарность, или признание, или уважение? Но у тебя
не было даже желания учиться. Ты ни на йоту не продвинулся в нашей работе,
тебя даже не интересует то, чему я учу тебя, ты даже не хочешь слушать, что
я говорю. Тебе все легко далось. Роль полегче! Да я был бригадиром, причем
настоящим, когда ты еще мочился в пеленки. Понятно? - И Сайлас кончиком
трости ткнул в одну из медалей. - Это Аламейн, первая волна танковой атаки.
В этом спектакле мы потеряли столько танков, что я больше никогда не
встретил ни одного из моих одногодков.
При этих словах он сник. Сайлас редко говорил о войне, но в таких
случаях всегда становился мрачным.
- Ты бунтарь, - продолжил он. - И думаешь, что ты первый бунтарь в
мире. Мне известно это чувство, потому что в твоем возрасте все бунтари, но
в тридцатые было против чего восставать. Гитлер толкал свои безумные речи на
пару с Муссолини, и многие мои приятели, слушая его бред, доказывали мне,
что все это правда. Я был бунтарем, паренек. Как и ты сейчас, я тогда
воображал, что открыл бунтарство как форму искусства. Я служил бухгалтером в
коммерческом банке большого города. Господи, как трудно мне было найти
работу. Меня готовили к звездным вершинам, у меня были особые обязанности, и
два раза в неделю я посещал высшие курсы банковского бизнеса. К настоящему