"Виктория Дьякова. Кельтская волчица" - читать интересную книгу автора

седоватых бровей взглянули на него.
- Хорош денек, а? И гоньба и скачка, а? - сказал Арсений, почесывая за
ухом Бостона.
- Хорош, - согласился Ермило и помигал глазами: - Я давеча посылал
Данилку послухать на заре, - продолжил он после короткого молчания: - таки
сказывал мне волчица-то с детенышами из нашенского леса ушла, а куды -
толком не разберешь.
Данилка слушал, слушал. Говорит, никак на самый окаем спряталась. Там
выли, душу драли. Таки как ее теперь оттудова выкуришь?
- А что на окаем, как ты говоришь, пути нет? - встревожено осведомился
Арсений, - Где он самый окаем-то тот?
- А на болотах он, барин, - невозмутимо отвечал ему Ермило, - там где
дом давно заброшенный па островке стоит. Ты что же, барин, и не слыхивал про
него никогда?
- Нет, не слыхал, - пожал плечами Арсений, и тут же добавил: - Ты все ж
псов погоди кормить, а я с батюшкой Федором Ивановичем посоветуюсь.
- Как знаете, барин, - покорно кивнул Ермило и вытирая шапкой
замазанные грязью порты, проговорил под нос: - кто ж на него полезет, на
окоем-то? Если уж кому пожить на свете белом вовсе надоело, Господи
прости, - и перекрестившись, поцеловал нательный крест, висевший у него
вокруг шеи на веревочке.
- Что за окаем этакий ты еще выдумал, дурачина! - отчитывал Федор
Иванович Ермилу в кабинете: - если же на болотах спряталась она, то кому ж
как не тебе тропки знать туда, гони ее, впервой, что ли? - запахнув атласный
в золотистую шитую полоску халат, князь Прозоровский прохаживался в
раздражении по персидскому ковру, укрывающему пол в его апартаментах, и
шаркал то и дело сваливающимися с босых ног бархатными туфлями без пятки.
Арсений же молча наблюдал за ними - хотя Ермило был и невелик ростом, видеть
его в комнате производило впечатление подобное тому, как если бы увидеть
лошадь между коврами и мебелью.
Так показалось Арсению, и он едва сдержал улыбку.
Ермило и сам вполне ощущал неловкость и по обыкновению стоял у самой
двери, стараясь говорить тише, и все оглядывался, как бы не опрокинуть или
не поломать в кабинете у барина чего ценного. Высказаться он торопился
покороче, да то и дело собирался поскорее выйти на двор.
- Что ты все переваливаешься, переваливаешься с ноги на ногу, - сердито
проговорил, глянув на него, Федор Иванович, - ты мне скажи, готовы у тебя
собаки?
- Готовы, барин, - пробубнил Ермило, теребя в руках шапку, - чего ж им
не готовыми быть? У меня завсегда все готовое...
- Так вели седлать, - приказал князь Прозоровский, - сейчас откушаем,
что Бог послал, и - в дело. Волка не выгоним, так кого еще нагоним...
- Как велите, - пожал плечами Ермило, поворачиваясь к дверям. Только он
хотел выйти, как на встречу попалась ему старшая сестрица Арсения, княжна
Лиза, по-девичьи тонкая, почти хрупкая. Вошла в папенькин кабинет быстрыми
шагами, закутавшись
в нянин платок, еще не причесанная - простоволосая, взволнованная.
- Вы едете, папенька? - спросила сходу. - И ты едешь? - она повернулась
к Арсению, - Братик, миленький, и ты едешь? - спрашивала дальше, подойдя и
беря Арсения за руку: - Я так и знала. Я знала, что нынче такой день, что не