"Чарльз Диккенс. Рассказы и очерки (1850-1859)" - читать интересную книгу автора

торговлю, у них было несколько больших лавок, вполне солидных, первоклассных
лавок - одна в Вест-Энде, одна в Вестминстере... Мы долго выслеживали,
расспрашивали, обсуждали между собой и вот установили, что всем этим делом
заправляют из одного трактира близ Смитфилда *, у церкви святого Варфоломея,
- и там же сбывается краденый товар; сторожа оптовых складов, они же и воры,
поставляют его туда - понятно? - и договариваются о встрече с людьми, что
посредничают между ними и скупщиками. Этот трактир посещался главным образом
приезжими мясниками из деревни, когда они оказывались без службы и хотели
устроиться на место; так что же мы сделали? - ха-ха-ха! - мы договорились,
что я сам оденусь мясником и стану там на постой!
Острый нужен был глаз, чтобы так удачно сделать выбор и уверенно
поручить роль этому сержанту. Ничто в мире не подошло бы ему лучше. Он, даже
когда рассказывал, превращался в вялого, робкого, добродушного, туповатого и
доверчивого молодого мясника. У него даже волосы казались пропитанными
нутряным салом, когда он их приглаживал на темени, а свежий его румянец был
как будто промаслен от излишка мясной пищи.
- И вот я... Ха-ха-ха! (опять-таки с доверчивым хохотком глуповатого
молодого мясника)... я обрядился, как надо, сложил в узелок кое-какую
одежку, прихожу в трактир и спрашиваю, нельзя ли стать у них на постой? "Да,
- говорят мне, - вы можете стать у нас на постой", - отвели мне комнату, и я
тут же и засел у них в распивочной. Там много собралось народу - здешние
постояльцы и пришлая публика; спрашивают меня, один, другой: "Вы откуда,
молодой человек? Верно, деревенский?" - "Да, говорю, деревенский. Я из
Нортгемптоншира, и очень мне тут скучно, потому как Лондона я совсем не
знаю, а город ух какой большой!" - "Да, город большой", - говорят они.
"Большущий, - говорю я. - Скажу вам по всей правде, я сроду не бывал в таком
городе. У меня от него просто голова идет кругом!" - и все, понимаете, в том
же духе.
Когда кто-нибудь из приезжих мясников, проживавших там, узнавал, что я
ищу места, они мне говорили: "О, мы вас устроим на место!" И они в самом
деле водили меня устраиваться, - на Ньюгетский рынок, и на Ньюпортский
рынок, в Клер, в Карнеби - и уж не знаю куда еще. Но жалованье оказывалось -
ха-ха-ха! - слишком низкое, и мне, понимаете, ничто не подходило. Кое-кто из
подозрительных завсегдатаев заведения поначалу смотрел на меня недоверчиво,
и мне не так-то было просто держать связь со Строу и Фендоллом - большая
требовалась осторожность. Иногда, когда я выходил и останавливался
где-нибудь, будто засмотревшись на витрину, а сам поглядывал по сторонам,
мне случалось приметить, что тот или другой из молодчиков идет за мною
следом; но у меня, наверно, в таких делах побольше было навыка, чем они
полагали: я, бывало, заведу их так далеко, как посчитаю нужным или для себя
удобным - иногда на изрядный конец, - а потом круто поверну назад,
натолкнусь на них и скажу: "Ох, слава тебе господи, как я рад, и повезло же
мне, что я с вами встретился! Что за Лондон такой! Разрази меня гром, если я
опять не заблудился!" И мы шли гурьбой назад в трактир и - ха-ха-ха! -
закуривали мирно наши трубки, понятно?
Они, что и говорить, были ко мне очень внимательны. Так у нас повелось,
что, пока я там проживал, то один, то другой ходили со мной показывать мне
Лондон. Они мне показывали тюрьмы - Ньюгет показали, и когда они показывали
мне Ньюгет, я стал столбом у того места, где грузчики сбрасывают на крюк
свою кладь, и спрашиваю: "Ай-ай-ай! Так это тут вешают злодеев? Бог ты мой!"