"Чарльз Диккенс. Крошка Доррит. Книга 1" - читать интересную книгу автора

было приятно. А теперь, мистер Кленнэм, позвольте в свою очередь задать вам
вопрос: решили вы, наконец, куда направитесь отсюда?
- Правду сказать, нет. Такому перекати-поле, как я, все равно куда ни
понесет его ветер.
- Не взыщите за непрошеное вмешательство, но почему бы вам не поехать
прямо в Лондон, - сказал мистер Миглз тоном доверенного советчика.
- Возможно, так оно и случится.
- Вы говорите, словно это не зависит от вашей воли.
- А у меня нет воли - точней сказать, - он слегка покраснел, - нет
того, что могло бы сейчас определять мои поступки. Я с детства привык
чувствовать над собою деспотическую власть; получил воспитание, которое не
сделало меня гибким, а попросту сломило; потом меня заковали в цепи долга,
который был навязан мне извне и который навсегда остался мне чуждым; в
двадцать лет, прежде чем я получил право располагать собой, меня услали на
другой конец света и держали там в изгнании вплоть до кончины моего отца,
что произошло год тому назад; всю жизнь я тянул лямку, которая мне была
ненавистна - так чего же от меня ждать теперь, когда молодость уже осталась
позади? Воля, надежда, цель... Все эти огни погасли для меня раньше, нежели
я научился произносить их названия.
- Так зажгите их снова, - сказал мистер Миглз.
- А! Легко сказать! Мои родители, мистер Миглз, были очень суровые
люди. Отец и мать, чьим единственным сыном я был, привыкли все взвешивать,
измерять и оценивать на деньги; и то, что нельзя было взвесить, измерить и
оценить, для них попросту не существовало. Таких людей принято именовать
благочестивыми, но мрачная религия, ими исповедуемая, сводится, в сущности,
к угрюмой сделке с небом: они приносят в жертву вкусы и склонности, которыми
никогда не обладали, и рассчитывают получить взамен гарантию сохранности
своих земных благ. Строгие лица, железные правила, наказания в этом мире и
угроза возмездия в будущем, ничего светлого, радостного вокруг и щемящая
пустота внутри - вот мое детство, если можно злоупотребить этим словом для
обозначения столь унылого начала жизни.
- Неужто в самом деле? - отозвался мистер Миглз, чье воображение весьма
тягостно поразила развернутая перед ним картина. - Начало неутешительное,
что и говорить. Но полно об этом. Будьте человеком практическим, мистер
Кленнэм, и постарайтесь воспользоваться всем тем хорошим, что еще у вас
впереди.
- Если бы те, кого принято именовать людьми практическими,
соответствовали вашему представлению о них...
- А они и соответствуют, - сказал мистер Миглз.
- Вы в этом уверены?
- А разве может быть иначе? - возразил мистер Миглз в некотором
раздумье. - Люди практические - это люди практические, и мы с миссис Миглз
именно таковы.
- В таком случае, - сказал Кленнэм с обычной своей печальной улыбкой, -
мое будущее обещает сложиться легче и приятнее, чем я мог бы ожидать. Но
кончим этот разговор. Вон и катер подходит.
Катер был битком набит теми самыми треуголками *, к которым, в силу
национального предубеждения, столь неприязненно относился мистер Миглз.
Обладатели голов, на которых сидели упомянутые треуголки, сошли на берег и
по крутым ступеням поднялись к бараку, где уже толпились истомившиеся