"Чарльз Диккенс. Крошка Доррит. Книга 1" - читать интересную книгу автора

естественно было не замечать смены времен года.
На столике перед нею лежали две или три книги, носовой платок, только
что снятые очки в стальной оправе и старомодные золотые часы в массивном
двойном футляре. На этот последний предмет были теперь устремлены глаза и
матери и сына.
- Я вижу, матушка, что посылка, которую я вам отправил после смерти
отца, благополучно дошла по назначению.
- Как видишь.
- Отец очень беспокоился о том, чтобы эти часы были незамедлительно
отосланы вам. Мне никогда прежде не случалось видеть, чтобы он так
беспокоился о чем-либо.
- Я храню их здесь на память о твоем отце,
- Он высказал мне свое пожелание уже в самые последние минуты. Когда он
только и мог, что положить на эти часы руку и невнятно пролепетать: "Твоей
матери". Минутой раньше мне казалось, что он бредит - за время своей
недолгой болезни он часто впадал в беспамятство и, должно быть, благодаря
этому не чувствовал боли, - но тут я вдруг увидел, что он повернулся на бок
и силится открыть крышку часов.
- Значит, по-твоему, отец не бредил, когда пытался открыть крышку
часов?
- Нет. На этот раз он был в здравом уме и твердой памяти.
Миссис Кленнэм покачала головой; в осуждение ли покойному, или в знак
несогласия с мнением сына - осталось не вполне ясным.
- После его смерти я открыл эти часы, надеясь найти там какую-нибудь
записку, какое-нибудь распоряжение. Однако, как вы и сами знаете, матушка,
ничего подобного там не оказалось, только между крышками лежала: старенькая
шелковая прокладка, вышитая бисером, которую я не стал вынимать; верно, она
и теперь лежит на своем месте.
Миссис Кленнэм движением головы подтвердила это; затем она сказала:
- Довольно разговоров о делах в воскресный день, - и добавила: -
Эффери, девять часов.
Услышав это, старуха торопливо убрала все со столика перед диваном,
затем вышла из комнаты и тотчас же воротилась, неся поднос с тарелкой
сухариков и точно отмеренной порцией масла в виде аккуратного, белого,
прохладного на вид комочка. Старик, во все время этой беседы неподвижно
стоявший у двери, устремив на мать тот же испытующий взгляд, которым недавно
смотрел на сына, в свою очередь, вышел из комнаты и после несколько более
продолжительного отсутствия также воротился с подносом, на котором была
початая бутылка портвейну (судя по тому, как он отдувался, ему пришлось
спускаться за ней в погреб), лимон, сахарница и ящичек с пряностями. Из
всега этого, с прибавлением воды, кипевшей в чайнике, он приготовил горячую
ароматную смесь, с аптекарской тщательностью отмеряя в стакан ее составные
части. Миссис Кленнэм съела несколько сухариков, макая их в эту смесь; а
остальные сухарики старуха намазала маслом, чтобы она могла съесть их
отдельно. Когда, наконец, больная доела последний сухарик и допила остаток
смеси из стакана, оба подноса с посудой были убраны, а книга, свеча, носовой
платок, часы и очки - вновь водворены на столик. После этого миссис Кленнэм
вооружилась очками и стала читать вслух из толстой книги, с силой и яростью
выражая пожелания, чтобы ее враги (голос и тон не оставляли сомнений в том,
что это именно ее личные враги) были преданы огню и мечу, поражены чумой и