"Чарльз Диккенс. Крошка Доррит. Книга 1" - читать интересную книгу автора

Кавалетто, чертя план, останавливал свой большой палец. Итальянец,
подметивший это, несколько озадаченно следил за направлением его взгляда.
- Что за гнусная дыра! - сказал господин Риго, прерывая затянувшееся
молчание. - Ничего не видно даже при свете дня. Впрочем, разве это свет дня?
Это свет прошлой недели, прошлого месяца, прошлого года! Взгляни, какой он
слабый, тусклый!
Дневной свет попадал в камеру как бы процеженным через квадратную
воронку окна на лестнице - окна, в которое нельзя было увидеть ни кусочка
неба, да и ничего другого тоже.
- Кавалетто! - сказал господин Риго, отводя глаза от этой воронки, к
которой они оба невольно обратили взгляд после его слов. - Кавалетто, ведь
ты знаешь, что я - джентльмен?
- Как не знать.
- Сколько времени мы находимся здесь?
- Я - завтра в полночь будет одиннадцать недель. Вы - нынче в пять
пополудни будет девять недель и три дня.
- Видел ли ты хоть раз, чтобы я утруждал себя какой-нибудь работой?
Подмел бы пол, или разостлал тюфяки, или свернул тюфяки, или подобрал
рассыпавшиеся шашки, или сложил домино, или вообще палец о палец ударил?
- Ни разу!
- А пришло ли тебе хоть раз в голову, что мне бы следовало взяться за
какую-нибудь работу?
Жан-Батист энергично замахал указательным пальцем правой руки, что
является самой сильной формой отрицания в итальянской речи.
- Нет! Стало быть, ты, как только увидел меня здесь, сразу же понял,
что перед тобой джентльмен?
- Altro! - воскликнул Жан-Батист, закрыв глаза и энергично тряхнув
головой. Слово это в устах генуэзца может означать подтверждение,
возражение, одобрение, порицание, насмешку, упрек, похвалу и еще полсотни
других вещей; в данном случае оно примерно соответствовало нашему "Еще бы!",
но только учетверенному по силе выражения.
- Ха-ха! Что ж, ты прав! Джентльменом я был, джентльменом остался и
джентльменом умру. Это мое ремесло - быть джентльменом. Это мой козырь в
игре, и, громы и молнии, я намерен ходить с него до самого конца.
Он сел и воскликнул с победоносным видом:
- Вот я каков! Слепая прихоть судьбы забросила меня в одну камеру с
ничтожным контрабандистом, с жалким беспаспортным оборванцем, которого
полиция сцапала за то, что он дал свою лодку другим таким же беспаспортным
оборванцам, собиравшимся удрать на ней за границу. И что же, - он тотчас
чутьем угадал во мне джентльмена, даже здесь, в этой гнусной дыре, при этом
гнусном освещении. Здорово! Черт возьми, мои козыри остаются козырями при
любой игре.
Снова его усы вздернулись кверху, а нос загнулся книзу.
- Который теперь час? - спросил он, облизнув пересохшие губы, и
бледность его лица не вязалась с деланным весельем тона.
- Скоро половина первого.
- Отлично! Осталось совсем немного до назначенного свидания джентльмена
с председателем суда. Слушай! Хочешь, я расскажу тебе, в чем меня обвиняют?
Другого случая не будет, потому что я сюда уже не вернусь. Одно из двух:
меня либо выпустят на свободу, либо отправят бриться. Ты знаешь, где у них