"Чарльз Диккенс. Крошка Доррит. Книга 2" - читать интересную книгу автора

дочери?
- Две дочери.
- ...то я войду туда лишь на основах полного равенства - как ментор,
спутница и друг.
Мистер Доррит, при всем сознании значительности своей персоны,
почувствовал, что она оказывает ему большое одолжение, вообще соглашаясь
туда войти. Он даже пробормотал что-то в этом роде.
- Если я не ошибаюсь, - повторила миссис Дженерал, - у вас две дочери?
- Две дочери, - снова подтвердил мистер Доррит.
- В таком случае, - сказала миссис Дженерал, - сумма взноса, который
мои друзья имели обыкновение делать каждые три месяца (какова бы она ни
оказалась) должна быть на одну треть увеличена.
Мистер Доррит, не теряя времени, адресовался к вдовцу за выяснением
этого деликатного обстоятельства и, узнав, что последний имел обыкновение
вносить на имя миссис Дженерал триста фунтов в год, вычислил без особого
труда, что ему придется вносить четыреста. Но миссис Дженерал была сродни
тем предметам с блестящей поверхностью, на которые взглянешь - и кажется,
что они стоят любых денег, а потому мистер Доррит тут же формально просил ее
позволения отныне считать ее членом своей семьи. Позволение было милостиво
дано, и миссис Дженерал перекочевала на новое место.
Наружность миссис Дженерал, включая ее юбки, игравшие тут не последнюю
роль, производила внушительное впечатление: всего было много, все шуршало,
все казалось массивным и величественным. Держалась она всегда прямо, твердой
рукой натягивая бразды Приличий. Она могла бы подняться на вершину Альп и
спуститься в недра Геркуланума - что и делала не раз, - не измяв ни единой
складочки платья, не переколов ни единой булавки. Если ее лицо и волосы
казались присыпанными мукой, словно она жила на какой-то
сверхаристократической мельнице, то дело было не в пудре и не в седине, а
скорей в ее известковой природе. Если ее глаза смотрели без всякого
выражения, то это потому, что, должно быть, им нечего было выражать. Если на
лбу у нее почти не было морщин, то это потому что его никогда не бороздил
отпечаток какой-либо мысли. Холодная, восковая, потухшая женщина - которая,
впрочем, никогда не светила и не грела.
У миссис Дженерал не было собственных мнений. Ее метод шлифования ума
заключался в том, чтобы уничтожать способность к собственным мнениям. В
голове у нее было устроено нечто вроде замкнутой железнодорожной колеи, по
которой кружили маленькие поезда чужих мнений, никогда не сталкиваясь и
никогда друг друга не перегоняя. При всей своей приверженности к приличиям
она не могла бы отрицать, что не все так уж прилично в этом мире; но у
миссис Дженерал был свой способ отделываться от непорядков; она
поворачивалась к ним спиной и делала вид, что их нет. Это входило в ее
систему шлифования ума - все затруднительное затолкать подальше в ящик,
запереть на ключ и сказать, что этого не существует. Самый легкий выход и
безусловно самый удобный.
В разговоре с миссис Дженерал нужно было избегать всего, что могло ее
шокировать. Несчастья, горести, преступления - все это были запретные темы.
Страсть должна была замирать в присутствии миссис Дженерал, а кровь -
превращаться в воду. А то, что за вычетом всего упомянутого еще оставалось в
мире, миссис Дженерал почитала своей обязанностью покрывать густым слоем
лака. Обмакнув самую маленькую кисточку в самую большую банку, она покрывала