"Чарльз Диккенс. Крошка Доррит. Книга 2" - читать интересную книгу автора

свое место, заметно повеселевшая, и щедро рассыпала блестки остроумия, чем
немало озадачила миссис Дженерал.
Крошка Доррит радовалась, что ее ни в чем не упрекают и что Фанни так
хорошо настроена; сама она не принимала участия в дорожных разговорах и
ехала молча, занятая своими думами. Сидя напротив отца в дорожной карете,
она вспоминала убогую комнатку в Маршалси, и ее нынешнее существование
казалось ей сном. Все окружавшее ее было ново и прекрасно, но все это было
словно не настоящее; казалось, чудесный ландшафт со снежными шапками гор
вот-вот развеется, как дым, и карета, круто свернув за угол, остановится у
тюремных ворот.
Странно было жить без работы, и еще более странно сидеть в сторонке, ни
за кого не тревожиться, ни о чем не хлопотать и не беспокоиться, не
сгибаться под тяжестью забот. Но самая большая странность заключалась в том,
что она и ее отец были теперь отдалены друг от друга; чужие люди ухаживали
за ним и заботились о нем, а она больше не была ему нужна. Поначалу ей очень
трудно было к этому привыкнуть - труднее даже, чем к горному пейзажу кругом,
- и она противилась, стараясь сохранить свое старое место подле него. Но он
однажды поговорил с нею наедине и сказал, что людям - кха - стоящим на
высоких ступенях общества, дитя мое, надлежит неукоснительно следить за тем,
чтоб низшие относились к ним с уважением; а о каком уважении может быть
речь, если станет известно, что она, его дочь, мисс Эми Доррит, один из
последних отпрысков рода Дорритов из Дорсетшира, самолично - кха - исполняет
обязанности - кха-кхм - лакея. Вот почему, дитя мое, он - кха - пользуясь
своим родительским авторитетом, просит ее помнить о том, что она теперь
барышня, и держать себя со всем - кха - достоинством, подобающим ее высокому
положению, не допуская ничего такого, что могло бы вызвать нежелательные и
непочтительные толки. Она повиновалась беспрекословно. Так была отнята у нее
последняя опора, еще остававшаяся отстой старой жизни, и теперь она сидела в
уголке роскошной кареты, праздно сложив на коленях свои маленькие
трудолюбивые руки.
Вот отсюда-то и казалось ненастоящим все то, что представлялось ее
взгляду; чем волшебнее были разворачивавшиеся перед нею картины, тем больше
походили они на те призрачные мечты, что по целым дням заполняли теперь
пустоту ее жизни. Ущелья Симплона *, бездонные пропасти и гремучие водопады,
дивная красота дороги, опасные кручи, где довольно было скользнуть колесу
или лошади сделать неверный шаг - и гибель была неминуема; спуск в Италию,
незабываемый миг, когда расступились скалистые склоны и из темного зловещего
плена выпустили их на простор этой прекрасной страны - все это был сон,
только мрачная старая тюрьма существовала в действительности. Впрочем, нет,
даже мрачная старая тюрьма начинала шататься перед ее мысленным взором,
когда она пыталась представить себе Маршалси без ее отца. Трудно было
поверить, что по-прежнему слоняются вдоль узкого двора арестанты,
по-прежнему заселены все до одной убогие комнатки, по-прежнему стоит у ворот
дежурный сторож, впуская и выпуская посетителей - и все идет так же, как шло
при нем.
Воспоминание о тюремном прошлом отца не покидало Крошку Доррит,
неотвязное, как обрывок грустной мелодии, застрявший в ушах. С ним она
пробуждалась ото сна, возвращавшего ее туда, где она родилась, с ним
переходила в другой сон, наяву, длившийся весь день. Этот новый сон
начинался с комнаты, где она открывала глаза утром (часто это была