"Чарльз Диккенс. Дом с привидениями" - читать интересную книгу автора

примеру, настоял на том, чтобы лично начертать свое имя: "Баблер", за
каковую погрешность против орфографии и хороших манер был прогнан с позором.
Джон Мильтон (подозреваемый в коварной мистификации) отрекся от авторства
"Потерянного Рая" и в качестве соавторов этой поэмы представил двоих
Неизвестных, именуемых соответственно Грунджерс и Скадгинтон. А принц Артур,
племянник английского короля Джона, сообщил, что уютно пристроился в седьмом
круге, где учится рисовать по бархату под руководством миссис Триммер и
королевы Марии Шотландской.
Если этим строкам суждено попасться на глаза джентльмену, почтившему
меня всеми этими потрясающими разоблачениями, надеюсь, он простит мне
признание, что от вида восходящего солнца и созерцания величественного
порядка, царящего в безбрежной Вселенной, разоблачения эти мне прискучили.
Сказать начистоту, они прискучили мне настолько, что я был безмерно рад
выйти на следующей же остановке и сменить сии туманы и спиритические
испарения на свежий воздух поднебесья.
К тому времени разгорелось чудесное утро. Я медленно брел по листве,
успевшей уже нападать с золотых, охряных и алых дерев, любовался чудесами
Творения, размышляя о постоянных, неизменных и гармоничных законах, коим все
они подчиняются - и попутчик мой, беседующий с духами, представлялся мне все
более и более жалким экземпляром из числа всевозможных курьезов, какие дарит
нам дорога. В таком вольнодумном настроении я приблизился к дому и
остановился, чтобы повнимательнее рассмотреть его.
Этот уединенный дом, стоявший в прелестном, но пребывающем в самом
плачевном небрежении саду площадью около двух акров, судя по виду,
принадлежал к эпохе правления Георга Второго и был столь чопорен, холоден,
строг и безвкусен, что не разочаровал бы даже самого ревностного почитателя
всей четверки Георгов вместе взятых. В нем давно никто не жил, но пару лет
назад его по дешевке отремонтировали и вновь сделали годным к жилью. Я
сказал "по дешевке", потому что все работы были выполнены весьма
поверхностно и краски и штукатурка, не успев поблекнуть, начали уже
осыпаться. Кривобокая доска, приколоченная к стене сада, возвещала, что дом
"находится в превосходном состоянии и полностью меблирован". К дому со всех
сторон подступали деревья, и подступали, пожалуй, даже слишком близко, а
росли слишком густо. Например, шесть высоких тополей загораживали передние
окна, которые и сами по себе навевали тоску и расположены были куда как
неудачно.
Нетрудно было заметить, что это был дом, которого все сторонятся - дом,
которого чуждается деревня (мой взгляд выискал по церковному шпилю примерно
в полумиле от места, где я стоял) - дом, где никто не захочет поселиться.
Резонно было заключить, что за особняком этим закрепилась дурная слава дома
с привидениями.
Ни один час из всех двадцати четырех, что составляют день и ночь, не
кажется мне столь торжественным и серьезным, как раннее утро.
Летом я частенько поднимаюсь ни свет ни заря и уединяюсь у себя в
комнате, чтобы покончить с дневной работой еще до завтрака. И всякий раз я
бываю глубоко поражен царящими вокруг безмолвием и одиночеством. Вдобавок
есть нечто потрясающее в том, что тебя окружают спящие знакомые лица и ты
осознаешь вдруг, что те, кто безмерно дорог тебе и кому безмерно дорог ты,
полностью отчуждены от тебя и даже не подозревают о таинственном состоянии,
в коем пребывают - замершая жизнь, отрывочные нити вчерашнего дня, покинутые