"Чарльз Диккенс. Сбор в житницы" - читать интересную книгу автора

Все трое прильнули к щелям между досками.
- Это "Джек, победитель великанов" - комедия для детей, - объяснял
Слири. - Видите, там бутафорхкая хижина Джека; вон там наш клоун, в руках у
него крышка от кахтрюли и вертел - это хлуга Джека; а вон и хам малютка Джек
в блехтяших дохпехах; а по бокам хижины два арапа, вдвое выше ее - они будут
принохить и унохить хижину, а великана (очень дорогое плетеное чучело) еще
нет. Ну как, видите их?
- Да, - отвечали обе.
- Еще раз поглядите, - сказал Слири, - хорошенько поглядите. Ну как,
видите? Отлично. Так вот, михх, - продолжал он, придвигая для нее
скамейку, - у меня одни взгляды, у вашего отца другие. Я не желаю знать, что
натворил ваш брат; лучше, чтобы я этого не знал. Ваш отец не охтавил Хехилию
в беде, и я не охтавлю его в беде - больше тут говорить не о чем. Ваш брат -
один из двух арапов.
У Луизы вырвался возглас не то горького, не то радостного изумления.
- Вот оно как, - сказал Слири. - И вы даже и теперь не можете узнать,
который из двух он. Я буду ждать вашего отца. Ваш брат побудет в цирке. Я не
раздену его и не отмою. Ваш отец придет, или вы приходите, и вы захтанете
вашего брата и можете хвободно переговорить - в балагане не будет ни души.
Не горюйте, что он черный, зато его никто не признает.
Луиза, несколько утешенная, горячо поблагодарила мистера Слири. Она
попросила его, со слезами на глазах, передать поклон брату, после чего она и
Сесси ушли, условившись, что придут попозже.
Час спустя приехал мистер Грэдграйнд. Он тоже никого из знакомых не
встретил и очень надеялся с помощью Слири переправить этой ночью своего
сбившегося с пути сына в Ливерпуль. Никто из них не мог сопровождать
беглеца - это значило бы почти наверняка выдать его, как бы он ни был
переряжен: поэтому мистер Грэдграйнд заготовил письмо к одному верному
человеку, с которым вел переписку, умоляя отправить подателя сего, чего бы
это ни стоило, в Северную или Южную Америку или в любую другую отдаленную
часть света, лишь бы поскорее и незаметно.
Затем они втроем походили по городу, дожидаясь часа, когда цирк покинет
не только публика, но и труппа и лошади. Наконец они увидели, как мистер
Слири вынес стул из боковой двери, уселся на него и закурил, точно подавая
им знак, что они могут подойти.
- Мое почтенье, хударь, - сдержанно поздоровался он, когда они
проходили мимо него в дверь. - Ежели я вам буду нужен, вы меня найдете на
этом мехте. Не глядите на то, что хын ваш наряжен шутом.
Они вошли в балаган, и мистер Грэдграйнд, горестно понурившись, сел на
табурет, предназначенный для клоуна, посреди арены. На одной из задних
скамей, едва видный в сумраке этого столь непривычного и чуждого ему
помещения, все еще упрямясь и злобствуя, сидел нашкодивший щенок, которого
он имел несчастье называть своим сыном.
В нескладной куртке с огромными отворотами и обшлагами, вроде тех, что
носят приходские надзиратели; в бесконечно длинном жилете; в коротких
штанах, башмаках с пряжками и нелепой треуголке; все это не по росту,
дрянное, рваное, побитое молью; а по черному лицу не то от жары, не то от
страха течет пот, оставляя грязные полосы там, где он пробивается сквозь
густую жирную краску; никогда мистер Грэдграйнд не поверил бы, что может
существовать нечто столь мрачное, отталкивающее, унизительно смешное, как