"Димитр Димов. Душная ночь в Севилье " - читать интересную книгу автора

тем, что я стал ходить к ним в Триану, захватив с собой треножник и краски.
Я набросал картину и назвал ее "Las lavanderas".* На ней были изображены
Мануэла и ее мать, согнувшиеся с печальными, озабоченными лицами над лоханью
с бельем. Лавчонка сеньоры Торрес возле моста над Гвадалквивиром все больше
хирела, и Мануэле приходилось стирать белье из. отелей, чтобы помочь
прокормить. маленьких братишек. Однажды, когда я был у них в доме, зашел
сержант Педро Хиль, и мы познакомились. У него были карие с поволокой глаза.
Сержант пожаловался, что служба стала тяжелой и неприятной из-за
участившихся рабочих волнений, но что он не имеет возможности переменить
профессию. Мне показалось, будто в отношениях молодых людей появился
холодок. Педро Хиль все чаще погружался в раздумье и все реже бывал у бедной
торговки рыбой. Однажды утром я застал в доме стенания и вопли, словно
случилось непоправимое несчастье. Сеньора Торрес рыдала и сыпала
проклятьями, призывая гнев всех святых, но не на Педро Хиля, а на старого
сребролюбца, лейтенанта гражданской гвардии. Соседки ее утешали. Мануэла не
плакала. Она мрачно уставилась в пространство, сжав кулаки. Я узнал, что
Педро Хиль уступил наконец настояниям своего деспотичного отца и что
накануне он был помолвлен с дочерью богатого кондитера. Я утешил, как мог,
обеих женщин и ушел.
______________
* Прачки (исп.).

Маэстро Кинтана замолчал и медленно отпил вина. Гитаристы, сунув в рот
саксофоны, играли румбу, а девушки с воланами превратились на время антракта
в обыкновенных партнерш и танцевали с посетителями. И здесь я обратил
внимание на пожилого господина с высоким лбом. Мне показалось, что я не раз
видел его в мадридских библиотеках, где он делал выписки из старинных книг и
рукописей. В его лице и манере держаться не было ничего неприятного, но
маэстро Кинтана уставился па пего с ненавистью.
- Этот тип - ирландец, - сказал художник. - Он сочинил пошлейшую
книжонку об испанских нравах... Терпеть не могу болванов, которые объясняют
климатом паши кровавые социальные противоречия...
Наступила пауза - маэстро Кинтана искал нить мысли, оборванную вспышкой
гнева.
- Иногда мне кажется, - заговорил он снова, - что, если б я не свернул
с пути, намеченного "Прачками" и "Фонарем", во мне разгорелись бы искры того
могучего пламени гнева и беспощадной иронии, которое Гойя до сих пор
разжигает в посетителях Прадо, гнева, направленного против тирании,
невежества и тупости нашего правящего класса. Я отдал "Прачек" на общую
художественную выставку в Мадриде, однако картина имела средний успех.
Критикам не понравился социальный мотив. Картину замолчали, и все же ее
приобрел один скандинав, который разбирался в искусстве. Из полученных денег
я отдал небольшую сумму моим бедным друзьям в Триане. Сеньора Торрес не
вставала с постели, изглоданная тяжелой болезнью, а Мануэла с утра до ночи
стирала и гладила белье. Девушка была все так же прекрасна, но в ее глазах
угадывались первые признаки усталости от серой, безрадостной жизни. Такая
девушка, как она, стоило ей захотеть, могла выйти замуж за докера или
фабричного рабочего, но любимый человек оставил в ее сердце неизгладимый
след на всю жизнь. Мануэла никем не могла заменить красивого, но
бесхарактерного Педро Хиля.