"Владимир Динец. Азия на халяву (Азиатская часть СССР, 1986-97 гг)" - читать интересную книгу автора

мамонтов.
Пейзажи котловины несколько скучноваты, но дальше начинается нечто
фантастическое. Трасса ныряет в стокилометровый каньон, пересекающий
Сунтар-Хаяту (Туманные горы), самую красивую и нетронутую часть Сибири.
Достаточно чуть-чуть отойти от дороги, чтобы вокруг появилось множество
непуганой дичи: огромные колымские лоси, снежные бараны, дикие северные
олени, росомахи, лисы, соболя, горностаи, каменные глухари, белые
куропатки и рябчики.
В скалах гнездятся сокола-сапсаны и белые, как снег, ястреба. Рука бы
не поднялась стрелять в таком месте, да и не из чего было, но, к счастью,
проблема питания отпала сама собой - пошла ягода, и горы расцвели
разливами голубики, брусники, княженики и морошки.
Дальше колея пересекает еще несколько хребтов, не столь могучих, и
выходит на плоскую равнину Центральной Якутии. Горы кончаются, словно
обрубленные топором - немного на свете мест, где граница гор и равнины
была бы такой резкой. Тракт обрывается в поселке Хандыга на реке Алдан.
Отсюда до Якутска есть дорога, но летом она в таком состоянии, что быстрее
доехать по реке - там ходит водометное судно "Заря". Берега очень красивы,
но я все никак не мог прийти в себя после ошеломляющего великолепия
Сунтар-Хаяты. Ее задумчивые, словно ждущие чего-то пейзажи засели у меня в
голове, и я уже начал соображать, как бы вернуться туда зимой.
Ужасно не хотелось уезжать с Севера прежде, чем кончится лето, и я
долго шакалил по аэропорту Якутска, пытаясь попасть на какой-нибудь
самолет в тундру. В конце концов меня с позором вытащили из одного "АНа",
а поскольку штрафы за безбилетный пролет в Аэрофлоте не предусмотрены, то
с меня содрали пять рублей за вход на летное поле без пропуска. Теперь мое
лицо запомнили, и дело казалось совсем безнадежным, но тут как раз удалось
влезть в контейнер с мукой, предназначенный к отправке в Черский - поселок
на Нижней Колыме. Оттуда я голоснул катер до Походска - маленькой
деревушки в дельте реки.
Походск основали в XVI веке индигиркинские казаки, которым на этом
месте явилась радуга необыкновенной красоты. Видимо, это и вправду было
нечто из ряда вон выходящее, если видавшие виды мужики рискнули поставить
острог в таком неподходящем месте. В 1887 году неподалеку затерло льдами
американскую китобойную шхуну, команду которой набирали на Кубе. Теперь
жители деревни поражают сочетанием русских, юкагирских, испанских и
негритянских черт. На этом бурная история села не закончилась: в 1908 году
почти все население вымерло от оспы (до сих пор деревня насчитывает всего
тридцать дворов). В 1991 году Колыма начала размывать холм, в котором на
глубине в полметра (глубже не позволила мерзлота) покоились под русскими
крестами и юкагирскими уточками жертвы эпидемии. Кому-то пришло в голову,
что вирус мог сохраниться в мерзлоте и теперь поразит все население
Арктики. И вот в село прибыла на катере экспедиция в составе десяти
человек для выяснения обстановки. За два месяца мужики совершенно опухли
от безделья и спирта и были счастливы кормить меня в обмен на свежие
байки. Жившие на кладбище пеночки-веснички так привыкли склевывать комаров
с бухих гостей, что садились прямо на плечи.
К западу от Походска начинается Чайгуургино - огромное пространство
озерной тундры. Оно тянется до самой Индигирки, и площадь воды здесь
впятеро больше, чем площадь суши. Ходить по этому лабиринту воды и густого